Русское самовластие. Власть и её границы, 1462–1917 гг.

При ревизии в 1904 г. земских начальников, охватившей 24 уезда, выяснилось, что за их деятельностью надзора «почти вовсе не существовало иначе, как в порядке рассмотрения поступающих от заинтересованных лиц жалоб на их решения и действия. Происходило это вследствие того, что лица, на которых возложен был законом этот надзор, уездные предводители дворянства, за редкими исключениями не только его не осуществляли, но всемерно его избегали по той простой причине, что подведомственные им земские начальники были одновременно и теми лицами, от которых в значительной степени зависело само избрание уездных предводителей. Выяснилось, кроме того, что главный дефект большинства земских начальников состоял не в том, что они проявляли какой-то ничем не сдерживаемый произвол по отношению к местному населению, а в том, что они были склонны к бездействию. Глубокая провинциальная лень, сдобренная доброй дозой индифферентизма к порученному делу, — вот была отличительная черта многих, если не большинства, земских начальников» (Гурко).

Мало изменились и обыкновения духовной власти. Протопресвитер Георгий Шавельский вспоминает: «В восточных православных церквах нет такой разницы между положением архиерея и положением священника, какая существовала в нашей Церкви. Там и в материальном обеспечении разница между архиереем и священником не столь уж значительна, и в правовом отношении там священник достаточно независим: священник избирается на приход паствою, может быть лишён места только по суду; за его спиною стоит паства, могущая защитить его. У нас же было иное. Епископ — магнат, в сравнении с ним священник — пролетарий. Епископ — владыка, владычествующий прежде всего над священником. Мирянин подчинён епископу, пока признаёт его. Если же он не признаёт епископа, то может и не подчиняться ему. Но священник всегда и во всём зависим от архиерея. Архиерей дал ему благодатный дар, но он же без суда и следствия может приостановить действие этого дара (запрещение в священнослужении); в его власти и отнять у священника сан. Епископ может облагодетельствовать священника, назначив его на хороший приход, но может также поставить его в невозможные условия существования, переведя многосемейного на бедный или разорённый приход; может постепенно довести его до нищенства, переводя с одного места на другое. За каждой из этих фраз стоят сотни, тысячи примеров… Мы ещё помним владык, которые требовали от священников — не исключая заслуженных старцев-протоиереев, — чтобы те приветствовали их обязательно земными поклонами… Множество наших епископов смотрели на себя как на сановников, притом облечённых чрезвычайными благодатными дарованиями, как на владык, вольных и в жизни, и в смерти подчинённых им пастырей. А на последних смотрели как на „попишек“, как на своих слуг, обязанных им рабским послушанием».

Поскольку проблемы внутренней политики для Николая II были сложны и скучны, он всецело сосредоточился на политике внешней. В феврале 1903 г. военный министр А. Н. Куропаткин записал в дневнике: «Я говорил Витте, что у нашего государя грандиозные в голове планы: взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Мечтает под свою державу взять и Тибет. Хочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы. Что мы, министры, по местным обстоятельствам задерживаем государя в осуществлении его мечтаний, но всё разочаровываем; он всё же думает, что он прав, что лучше нас понимает вопросы славы и пользы России. Поэтому каждый Безобразов, который поёт в унисон, кажется государю более правильно понимающим его замыслы, чем мы, министры». На дальневосточном направлении — в Китае и Корее — император хотел проявить свою волю в полной мере, вне зависимости от сковывавшей её бюрократической рутины. Там он мог, наконец, вести свою «личную политику»! Благо «у нас нет конституций и парламента, и я буду посылать столько войск, сколько мне вздумается», — записал царские слова Половцов. Образованное в 1903 г. на Дальнем Востоке особое наместничество, по сути, было выведено из-под контроля официального правительства и управлялось специальными доверенными лицами царя. Как известно, эта «личная политика» привела империю к Порт-Артуру и Цусиме…