Русское воскрешение Мэрилин Монро

Я только еще прямее вытянулся перед ней, не чувствуя под собой твердой земли. И вдруг она подняла свои тонкие руки, обняла меня за шею, и ее губы влажно прижались к моим. Я непроизвольно обнял ее легко, и очень нежно за спину, и тогда она крепко прижалась ко мне грудью и бедрами. Ее мягкий язык вдруг настойчиво и горячо стал искать путь внутрь, и я разжал свои зубы…

Она убежала и скрылась за дверью так же неожиданно. Я так и остался стоять у окна, чувствуя у себя на шее ее руки и вкус ее горячего языка во рту.

Обратно все отъезжали в спешке. Ленин с сестрой, Фомин и Мячева уехали первыми на «БМВ», за ними – «Мерседес» службы безопасности. Следующей перед воротами была «Газель», и я сел в нее. Сначала ехали очень скоро, но как только свернули на кольцевую автодорогу, так снова началась одна сплошная пробка.

Мы так и двигались нашей вереницей, бампер к бамперу. Но около одной авто-заправки мы вообще встали. Через несколько секунд «Мерседес» впереди нас вдруг подал назад, затем круто вывернул и съехал к авто-заправке. Меня как будто что-то толкнуло изнутри. Я кинул водителю: «Езжайте без меня, я догоню!», и распахнул дверь.

Служащий заправки уже вставил пистолет в бак «Мерседеса». «Боров» стоял у кассы, расплачивался, и я не стал мешать ему. Когда он вернулся, сильно хромая, к своей машине и встал около правой передней двери, поглядывая, как проходит заправка, я с широкой улыбкой подошел к нему.

Я не стал дожидаться, когда он начнет что-нибудь соображать. Я сильно ударил ему в солнечное сплетение, и сразу той же правой повторил удар. Тот только шумно выдохнул из себя. И тогда я ударил левой, в то место, где у него под черной рубашкой должна была быть большая розовая печень. «Боров» уронил слегка от этого удара голову влево, – а он был немного выше, – и его подбородок встал как раз под мою правую. Я со всей силы, вспоминая свою боксерскую юность, и с большим удовольствием ударил ему правой под подбородок. Зубы у него щелкнули, и он сразу выпал а кому. Грузное его тело глухо ударилось об асфальт, щека упала в лужицу с радужными бензиновыми переливами, и несколько капель из нее брызнули мне на туфли.

Я посмотрел на «Мерседес». В полуметре от меня, за темными тонированными стеклами, сидел Ребров. Я не мог увидеть его лица и понять его чувства, но его дверь так и не открылась. Но если бы он и вышел, то только с пистолетом в руке. Иначе, с лицом явно больного и ослабленного человека, он выйти бы ко мне не решился. Но и устраивать тут стрельбу, защищая своего водилу, на виду у десятков, заинтересованных бесплатным зрелищем из окон застрявших на дороге машин, решился бы только идиот.

Я посмотрел вниз. «Боров» так и лежал с закрытыми глазами. Я слегка тронул его ногой в бок, но тот никак не среагировал. Я пнул его ногой сильнее, и бензиновая радуга под его щекой рассыпалась. «Боров» приоткрыл глаза, и снова их закрыл.

– Передай своему хозяину, что я могу с ним встретиться в любое удобное ему время.

«Боров» опять не среагировал, пришлось пнуть еще. Только тогда он, не открывая глаз, покивал мне, пустив по луже радужные волны.

Я вышел на забитую машинами проезжую часть, намереваясь остановить какого-нибудь частника – мне показалось, что прошло много времени. Но прошло не больше полминуты, и первым я здесь увидал двигавшуюся с той же черепашьей скоростью, и встававшую через каждые пять метров, одну из машин нашей кавалькады. За рулем сидел примелькавшийся мне дружинник. Забежав чуть вперед, я махнул ему рукой. Тот меня тоже узнал, кивнул головой и тормознул.

Я распахнул заднюю дверь, – здесь у окна сидел двухметровый дипломат-американец. Уже по одним его глазам я понял, что он наблюдал из окна сцену на авто-заправке. Теперь он был изумлен, что я собирался еще и сесть рядом с ним в одну автомашину.

Я сказал ему холодно «Извините», и тот подвинулся.

16. В банке

Президент банка «Стрэйт-Кредит» господин Левко сидел в своем кабинете перед четырьмя мониторами и крутил на пальце медную цепочку от ключей. Было уже около шести вечера последнего рабочего дня недели. Левко никуда не торопился. Он поджидал начальника службы безопасности банка, который встречал утром в аэропорту Владимира Ильича, и до позднего вечера ездил с ним по мероприятиям. Недавно Ребров позвонил и сказал, что уже едет, но повсюду на дорогах пятничные заторы, а его шофер внезапно заболел, и приходится вести машину самому.

Левко находился в отличном настроении, лучшим за все последние месяцы. Он не только крутил на пальце цепочку, но еще и напевал отрывки из опер. Он пел: «Уж полночь близится, а Германа все нет…». Именно эту оперу он старался слушать в разных театрах страны и за рубежом не реже раза в год. Его, как врожденного игрока, завораживала не только музыка, но и сам сюжет. Он мог бы напеть из «Пиковой дамы» почти все слова, особенно из арии в игорном доме, – «Тройка, семерка, туз…. ах, пиковая дама!».