Русское зазеркалье (двуязычная версия)

— Садитесь, не робейте, — предложила директор. Она мне явно нравилась, и не только своей приветливостью. — Вы сегодня в центре внимания, вам известно? Я тоже была впечатлена. Вы знаете, я проходила мимо двери аудитории и уловила несколько слов, поэтому остановилась на минутку — вы ведь мне простите моё невольное подслушивание? — Я прикусила губу, удерживая улыбку. Подслушивание, положим, наверняка было не таким уж невольным, но пусть: я бы то же самое сделала. Может быть, у них микрофон установлен в каждом классе, так что вовсе и не надо стоять под дверью, достаточно нажать на кнопку. — Вам понравилась ваша группа?

— Да, — ответила я: в конце концов, это было наполовину правдой. — Жаль только, что до семинарского обсуждения самой песни мы так и не добрались. Они атаковали меня целым градом вопросом о России и даже личных вопросов обо мне самой.

— И что, к примеру, они вас спрашивали?

— Вещи вроде… как я вижу здешнюю британскую жизнь, и на самом ли деле я монархистка, и вправду ли я русская, или всё это розыгрыш, что-то вроде художественного перформанса, или есть ли у меня причины, по которым я боюсь критиковать российского президента даже здесь, имея в виду случай Скрипалей, или почему я не согласна с музыкантом, который всего лишь говорит простую истину, а именно то, что жизнь в России — это ад, или всерьёз ли я упоминала Христа, желающего вознести российскую либеральную интеллигенцию в Небесное Царство, или это просто было фигурой речи, и являюсь ли я православной христианкой…

— А вы ей являетесь?

— Никогда не думала о себе этими словами — но в тот самый миг, когда они меня спросили, я очень ясно поняла, что да, являюсь, может быть, не в смысле регулярной культовой практики, но в идеологическом — это точно, — призналась я неожиданно для самой себя, осознавая то, что говорю, в тот самый момент, когда проговаривала. — Внутри человека должно быть некое безопасное место, чтобы в нём противостоять — э-э-э …

— …Мерзостям мира? — нашла директор меткое выражение. Какая умная женщина, правда!

— Да, именно! Что до моего курса, думаю, что почти невозможно перекинуть мост через пропасть между нашими двумя культурами. У меня было чувство, что я говорю на китайском, а не на английском.

— Ваш английский очень хорош, что до этой пропасти, то сама задача очень сложна, — сгладила директор острый угол, отнюдь не желая пускаться в рассуждения о том, что строительство мостов между культурами — задача вообще почти невозможная, а вовсе не только «сложная». Тысячелетняя культура избегания неудобных для вежливого разговора глубин: нам этому у них столько же лет учиться. — Вы удачно сказали о том, что стоит только тронуть любую из ваших песен — и на вас повалится Лев Толстой, пятьсот лет русского крепостного права и Бог знает что ещё. А вообще, вы очень умненькая дама… «девушка» было у меня на языке, но… скажите, как получилось, что вам только двадцать семь — или двадцать восемь? — а то, что вы говорите, звучит как речь гораздо более опытного человека? Простите мне этот исключительно бестактный вопрос, Алиса, милочка — вы ведь не против, если я вас буду называть по имени?

— Совсем нет, миссис Уолкинг! («А себя-то, между прочим, не предложила называть по имени! — тут же смекнула я. — Как они тут умело выстраивают вертикаль “начальник-подчинённый”! Мягкой поступью, так что и не заметишь…») Он не бестактный, а ответ в том…

— …Что вы русская, — закончила она за меня. — Думаю, что это ваше русское «мыкать», о котором вы говорили — центральный концепт вашей национальной идентичности. Наверное, наши девочки вам кажутся инфантильными… Разрешите всё же дать вам совет — вы ведь позволите? Будьте с ними начеку, не расслабляйтесь! Воспринимайте их серьёзно, хоть они вам по уму и кажутся подростками, может быть, даже и являются такими! Именно ничтожества оскорбляются, когда им кто-то говорит, что они ничтожества. У вас осталось только восемь или девять лекций, так что, надеюсь, ничего очень скверного не случится — и всё же, и всё же… Вы молоды, вы горды, вы восхитительно тверды в ваших убеждениях — поэтому будьте осторожны! А пока я сообщу сэру Гилберту, что вы прекрасно начали — кстати, вы знали, что он приезжает послезавтра? И ещё одна вещь: вы не против, если мы пройдёмся по конспекту вашей первой лекции и поглядим на все ошибочки? Не то чтобы это настоящие ошибки, просто неудачные выражения…