Русское зазеркалье (двуязычная версия)

За годы, десятилетия, даже столетия большинство из вас свыклось с образом эстрадного исполнителя, штампующего «миленькие» песенки с достаточно низкой культурной ценностью, чтобы польстить или принести удовольствие тинэйджерам, домохозяйкам или, к примеру, людям физического труда — всё это для того, чтобы завоевать их восхищение и, что очевидно, получить их денежки. В вашем уме также есть образ рок-звезды, сознательно провоцирующей и шокирующей публику всеми возможными способами, может быть, чтобы перевоспитать своих соотечественников, чтобы бросить вызов важным социальным или политическим проблемам, наконец, чтобы реформировать общество, в котором живёт эта знаменитость. (Простите мне эти упрощения: я так же, как и вы, знаю, что музыкальный ландшафт Запада гораздо разнообразней.) Однако в советской России эти культурные клише никогда не работали, и до сих пор неясно, работают ли они в Российской Федерации.

Вы не чувствуете, что вам нужно завоёвывать сердца тинэйджеров, когда ваш доход никоим образом не зависит от продаж вашего нового альбома; строго говоря, вы и не можете извлечь выгоду из вашего альбома, ведь ваше творчество принадлежит коммунистической партии, которая только и позволяет вам творить. Или, применительно к современным реалиям, вы не можете значительно обогатиться посредством выпуска нового альбома, так как ваши новые, с иголочки, композиции всплывут где-то в Рунете скоро после его, альбома, официального релиза, слитые туда «пиратами», так зачем вообще беспокоиться? Интеллектуальная собственность — это не тот концепт, который нашёл широкое понимание у русских или даже у русских государственных учреждений, ведь в русском мировоззрении есть нечто, что делает для нас его понимание почти невозможным, — может быть, наше глубокое презрение к индивидуализму и мелкобуржуазному накопительству. Вам не требуется — возможно, вы и не осмеливаетесь — подвергать сомнению моральные устои общества, ведь эти моральные устои неприкосновенны, в России сегодняшнего дня, вероятно, не меньше, чем в советский период. Но при этом вы можете сосредоточиться на создании песен, претендующих на описание «высших ценностей», или на донесении до вашей аудитории неких важных идей об основах человеческого бытия. (Я ясно и с огорчением осознаю тот факт, что «высшие ценности» — достаточно расплывчатое выражение, как, собственно, и «основы человеческого бытия».) Другими словами, российская бардовская песня и рок-музыка указанного периода выглядят очень бледно, если рассматривать их через призму политики, но становятся исключительно интересными, когда вы начинаете толковать их в смысловом поле философии — или, может быть, религии.

Это было моё объяснение того, почему не следует чрезмерно полагаться на традиционные жанровые определения при описании российской музыки названного периода. Вы можете принять его или отвергнуть, также вы можете найти лучшее объяснение — я буду благодарна вам, если вы найдёте его ко второй, семинарской части занятия.

Теперь, когда мы закончили со вступительными разъяснениями, позвольте мне обратиться к «Скрипке-лисе» Игоря Саруханова. Эта песня, написанная в 1997 году, была хитом поздних девяностых, и до сих пор она пробуждает приятные ностальгические воспоминания у многих россиян.

Название песни — это каламбур или типичный мондегрин. Термин «мондегрин» был введён в оборот Сильвией Райт, американской писательницей, в 1954 году.

Они убили эрла О’Морея

И положили его на траву [Энд лэд хим он зе грин].

Вы тоже слышите вторую строчку как «И леди Мондегрин», как в детстве слышала американская писательница?

Русское [скрипкалиса] может быть услышано как «скрип колеса», вероятно, колеса старой телеги, что является наиболее очевидным прочтением, учитывая следующую строчку, которая говорит о грязных дорогах с лужами. Или же название песни можно услышать как скрипку, которая напоминает или, возможно, подражает лисе. На первый взгляд, второе прочтение не имеет никакого смысла, но при этом официальное название песни — именно «Скрипка-лиса», скрипка, напоминающая лису — или это лиса подражает скрипке, кто знает… Необходим советский бэкграунд для того, чтобы это понять — понять, почему название песни искажено таким абсурдным способом. Кто-то скажет: по эстетическим соображениям, ведь «скрипка-лиса» звучит лучше, чем «скрип колеса», как, собственно, и скрипка звучит лучше, чем скрипящее колесо. Правда в том, что российские исполнители не очень озабочены чисто эстетическими соображениями, если на кону — более важные вещи.