Рыцарь Орлиной долины

Алайни понял, что человеческий вопль адресован ему. Юноша был вынужден припасть на правую ногу, сдерживая натиск тяжелого и очень сильного врага. Ему удалось отвести меч соперника от лица, но, чувствуя, что у него не хватит сил на контратаку, он увернулся, отступая. Толейми в бешеном азарте взрыхлил песок ударом своего меча. Промах его не расстроил. Спокойно облизнувшись, безухий вампир опустил меч и тоже отошел на шаг, заманивая младшего собрата в западню.

Алайни боялся медлить, показывая ненавидящим его зрителям свою трусость, но и атаковать, подняв свой меч и отведя его от тела, а стало быть, открыв все уязвимые места, особенно живот и то, что ниже, он сразу не решился. Сделал непонятный ему самому замах, попробовал зайти сбоку, но маневр не удался. Толейми был грузным, но достаточно проворным для стремительного перемещения по широкой арене.

– Если я умру сегодня, в чем мы оба сомневаемся, то перед странствием в мир духов я буду представлять, как стервятники клюют протухший труп твоей подружки Миалайи, – сдавленный оскал Толейми вырос в широкую ехидную ухмылку.

Глас разума удержал Алайни от оскорбительного для врага ответа. Он должен быть сосредоточен на оружии противника и в меньшей степени на нем самом, а не на отвлекающих словах. Юноша обошел напрасно понадеявшегося на словесную баталию сородича, крутанулся вокруг него и резанул ему мечом… Да, именно по той важнейшей части тела, на которую умышленно или нечаянно направил его внимание комендант лагеря. Обрезав железные пластины, клинок Алайни глубоко рассек накачанные ягодицы Пожирателя Орков.

Трибуны взвыли. Толейми промолчал – должно быть, прикусил язык, а может, захлебнулся слюной от боли или от позора.

Алайни пожалел, что не ударил в спину. Была возможность взять чуть выше, подскочив чуть ближе, развернуться. Но тогда и у Толейми был бы шанс успеть отбить удар. И вдруг бы его спас особенно надежно укрепленный на спине и на груди доспех?

Часть наемников надрывно хохотала, часть вопила, как толпа умалишенных, вырвавшаяся из сумасшедшего дома.

Терпя боль, Толейми погнался за Алайни. Молодому вампиру поневоле пришлось убегать, но потом он рискнул развернуться и принять бой. Запах вражьей крови придал ему уверенности в победе, впрочем, ненадолго. Кровь остановилась, Толейми будто бы оправился от ран, и был готов сражаться с новой силой. А у Воина Сумрачных Гор сил оставалось немного, и те утекали, как сыпучий песок из-под ног.

Когда Пожиратель Орков едва не выбил меч из его руки, Алайни пожалел о том, что не питался гадким комбикормом с неведомыми алхимическими добавками. Они определенно помогали. Злодею была неведома усталость, а благородный горный принц чувствовал, что скоро падет… и погибнет.

***

Ниллин

– Парнишке приходит конец, – прошамкал беззубый страшила Адонис Байбак, герой кошмарного сна Ниллин.

– Вы поможете ему? – эльфийка опустила свою ладонь на руку Ягуара, впившуюся отросшими когтями в закругленный край подлокотника.

– Нет, – как всегда бесчувственно ответил рыжий вампир. – Либо он одержит победу, либо не станет моим учеником и преемником.

Ниллин брезгливо отдернула руку и завертела головой, обозревая трибуны.

Ей не сбежать. Что толку в том, что она спрятала лук под палаткой Михеича и собралась стрелять в Толейми с высокого дерева? Ее нашли, привели под конвоем. Она может только смотреть на арену, ей не дадут повлиять на исход поединка.

Варя! Служанке-ведьме удалось воспользоваться суматохой и убежать с трибуны!

– Успокойтесь, принцесса, – Ягуар поймал пальцы Ниллин, прижал ее руку к подлокотнику. – Ждать осталось недолго. Поединок скоро закончится.

При этом он посмотрел на Толейми, силы которого казались неиссякаемыми, и Ниллин поняла, что это всего лишь иллюзия. Дух Пожирателя Орков был сломлен, что-то подтачивало его изнутри, и хотя старый вампир был настроен на быструю победу, бой давался ему тяжело. С Кейлом он дрался свободней, тогда он был в большей степени уверен в своих силах и его не отвлекали отчаянно-рваные чувства, которые теперь хлестали через край.

***

Варя

Варя ползала на коленях, в спешке разгребая черными от земли и старых гнилых листьев руками папоротники и жесткую колючую траву. Неужели в окрестностях лагеря нет ни кустика чернильных ягод, отвар которых был основой красящей смеси для татуировки на руке Алайни? Разве почудилось ей, что она недавно видела именно здесь молодой чернильный куст?

– Вот ты где, – радостно вздохнула Варя, отыскав едва живой, примятый ножищей тролля, крошечный кустик с неспелыми ягодами.

Одна из ягод начала окрашиваться в темный цвет. Нижний ее бочок был зеленым, а по верхнему, обращенному к свету, расплылось синеватое пятно.

Хорошо, что она привыкла держать под рукой спички!

Нащупав в глубоком кармане платья спичечный коробок, Варя наломала тонких сухих веток и отмерших стеблей лесного зонтика, и с третьей попытки разожгла маленький костер.

– Покажись, свирепый кэнпан! – девушка кинула раздавленную ягоду в огонь, – Дай отпор врагу вампира Алайни! Заклинаю тебя!