Рыцари былого и грядущего. Том III

– Думаю. Ещё как думаю. Тамплиеры служат не относительным, а абсолютным ценностям. Если тамплиеры и ошибаются, если порою и делают не то, что надо, то сам факт ошибки уже указывает на существование верного решения, потому что критерии оценки их деятельности носят абсолютный, незыблемый, в самом высоком смысле – объективный характер. Точка зрения у них одна – точка зрения Бога. А неизменным является только Бог.

В мире политики всё есть добро и всё есть зло, потому что критериев оценки, точек зрения столько же, сколько и людей. Итак, я готов быть инструментом, но только инструментом Бога, потому что о Боге мне известно несколько очень важных для меня вещей. Бог любит меня и никогда не захочет, чтобы я действовал в ущерб себе. Бог любит всех людей, и никогда не захочет, чтобы я действовал во вред кому-то из людей. Бог не меняет своих представлений о том, в чём польза, а в чём вред. Из этого для меня следует, что в руки Бога я могу передать себя в качестве инструмента совершенно спокойно и решительно ничего не опасаясь. Остаётся лишь найти земной способ передать себя в руки Бога в качестве инструмента. Тут возможны варианты. Я свой вариант нашёл, это Орден Храма. У мудрого человека никогда нет выбора, потому что по здравому размышлению вариант всегда оказывается только один.

– Я услышал вас, Георгий Владимирович. У меня остался только один вопрос: вы действительно тащили эту бутылку через семь границ?

– Да, – полковник тепло улыбнулся. – Я ведь старый холостяк, у меня никогда не было сына, а во время нашей с тобой давней мимолётной встречи мне показалось, что между нами пробежала некая искра…

– Вы сумели скрыть это очень качественно.

– Понимаешь ведь, что иначе было нельзя.

– Понимаю. Давайте допьём портвейн. «Да разольётся влага благодатная по всей периферии телесной».

Они пили без закуски. Сиверцев хохотнул:

– Не хватает только плавленого сырка «Дружба».

– Перетопчешься. Рукавом занюхаешь.

Сиверцев блаженно улыбнулся:

– Почему так легко на душе? Так легко, кажется, никогда не бывало. Как будто разрешаются последние вопросы, до сих пор остававшиеся неразрешенными.

– Последняя у попа жена была.

– Тоже верно. И всё-таки – спасибо. Значит, вы хотите вступить в Орден?

– Да.

– Вы, конечно, понимаете, что наши отнесутся к вам с большим напряжением. Со мной-то проще было – ни кто и ни что. Главное – инициативы не проявлял. А тут целый полковник военной разведки, да ещё сам на нас вышел.

– Теперь ты понимаешь, зачем я топтался в храмах чуть ли не два месяца? Думаешь, так трудно было найти вход в ваше убежище? Кому-то, может быть, и трудно только не мне. Но если бы я сам на вас вышел…

– Вы поставили бы нас в очень неловкое положение.

– Вот именно. А теперь всё-таки ваши сами ко мне подошли.

– Снимаю шляпу. Я постараюсь убедить секретную службу Ордена в том, что вы нам свой по духу. Но и вы помогите. Фигуру вашего уровня по базам пробить не возможно. Дайте хоть какие-нибудь зацепочки.

– Не вопрос, – полковник достал из сейфа картонную папку с завязками. – Здесь ниточки, потянув за которые ваши смогут вытянуть кой-какую информацию. Разумеется, ничего секретного. Службу не сдам. Я не Резун, шкуру не спасаю.

– Само собой, полковник. Мы не «проклятые буржуины» и как-нибудь обойдемся без вашей «военной тайны». Но люди у нас не менее основательные, чем в СИС. На то, чтобы принять решение, уйдет не мало времени. Вы готовы прожить в «Царице Савской» ещё как минимум месяц?

– Заходи в гости, Андрюша.

***

Когда Сиверцев в следующий раз зашёл к полковнику, ему хотелось просто поговорить, как с интересным, много знающим человеком.

– Не стану спрашивать, кто такие дохалкидонские монофизиты, – улыбнулся Андрей, – и без вас уже разобрался. Но мне очень интересно, как вы всё-таки смогли вычислить, что тамплиеры укрылись в Эфиопии?

– Книжки читал. Хорошие книжки. Покупал их в магазинах. Они там свободно лежали. Только в отличие от порывистого и простодушного капитана Сиверцева никому не рассказывал о своих внеслужебных интересах.

– Ну, по степени скрытности, куда уж мне равняться с такой матёрой «летучей мышью». Но теперь маски сорваны, полковник. Выкладывайте всё начистоту.

– А вот начнём мы с самой лучшей книжки на свете, с «Нового завета», В «Деяниях апостолов» мы находим поразительный факт, мне кажется, до сих пор не оценённый по достоинству. Апостолу Филиппу явился ангел Господень и сказал: «Восстань и иди на полдень, на дорогу, идущую из Иерусалима в Газу, на ту, которая пуста. И вот муж эфиоплянин, евнух, вельможа Кандакии, царицы Эфиопской, хранитель всех сокровищ её, приезжавший в Иерусалим для поклонения, возвращался, и, сидя на колеснице своей, читал пророка Исайю…».

Далее «Деяния» повествуют о том, как апостол Филипп растолковал эфиопскому царедворцу, что соответствующий фрагмент у Исайи надо понимать, как пророчество о Христе, и сразу же поверивший ему эфиоп выразил желание незамедлительно креститься.

– Очень рад за того древнего эфиопа, однако, что же в этом фрагменте такого уж поразительного?