Рыцари свастики

Прункман, забыв закрыть рот, во все глаза смотрел на Реннтира.

— Это прекрасно, Карл. Нет, это просто замечательно! У тебя светлая голова на плечах. Я себя чувствовал сейчас, как в добрые старые времена на занятиях в нашей школе СС в Бад-Тёльце. Как можно скорее поезжай к Грифе. Я уверен, ты ему будешь весьма полезен.

Травля с перспективой

В холле кёльнской гостиницы «Регент» встретились трое: лысеющий субъект с остатками рыжих волос на окраинах большого черепа, маленькие бесцветные глазки, настороженно бегающие по сторонам; худосочный мужчина лет тридцати пяти с острым кадыком на тоненькой шее, со злыми, холодными глазами и элегантный господин лет сорока с осанкой преуспевающего финансиста, с редеющим пробором прямых светлых волос и уверенным холодным взглядом больших немигающих глаз. Первые два представились: «Пауль Миндерман и Ойген Хинкман». Третий небрежно поклонился: «Ганс Грифе».

Лысеющий Миндерман почтительно заметил:

— Господин Грифе, кабинет уже заказан.

Он повел глазами в сторону служащего администрации. Тот подскочил:

— Пожалуйте, я вас провожу.

Они прошли через коридор, спустились этажом ниже и оказались в небольшой комнате с фальшивым камином.

— Три кофе, — заказал Миндерман.

Когда они остались одни, Грифе медленно обвел глазами помещение. Кабинет, видимо, предназначался для небольших встреч, на пять-шесть человек. Он был отделан жженым деревом и кованой медью. Камин создавал иллюзию домашнего уюта.

— Все в порядке, господин Грифе, я проверил помещение, — перехватив его взгляд, сказал Миндерман.

— Ну, и?..

— Два микрофона я нашел сам, третий показал этот малый, что нас привел сюда. Он наш человек. Гарантирует, что больше ничего нет.

— Ну что ж, я полагаюсь на вас, хотя бы потому, что вы заинтересованы в этом не меньше меня, — холодно заметил Грифе. — А теперь, господа, я хотел бы сообщить, что вашей работой недовольны. Мы передоверились вам, полагая, что имеем дело с опытными работниками, а вы чуть не сорвали операцию…

— Но, господин Грифе… — начал было худосочный Хинкман.

— Никаких «но», пока я не кончил, — резко оборвал его Грифе. — Вы что, в вермахте не служили? При такой дисциплине вы никогда не сделаете карьеры.

Итак, я продолжаю, операция была поручена вам, а вы ее поставили на грань срыва. Какой идиот мог придумать этот ход с бутылкой бургундского? — При этих словах тонкая старушечья шея Хинкмана побагровела.

Грифе продолжал, не обращая на него внимания:

— Стали посмешищем на всю Германию. Вместо того чтобы как следует проучить этого краснобая Биркнера, вы устроили ему отличную рекламу и в два раза увеличили тираж его газетенки. Я уже слышал, что вас подвели исполнители. Но нас, господа, это совершенно не интересует. Отвечает тот, кто получил задание. Сегодня я должен разъяснить вам нашу позицию в отношении Биркнера. Прежде всего никаких покушений с попыткой на убийство.

Лица Миндермана и Хинкмана вытянулись, на лбу образовались складки растерянности и недопонимания.

— Я повторяю еще раз: никакого самосуда. Мертвый он нам не нужен. Мертвых часто любят превращать в мучеников, делают из них героев. Его единомышленники превратят смерть в свое знамя и соберут вокруг себя толпы крикунов и неразумной молодежи. Нам нужен живой Биркнер, живой, но униженный. Поставленный на колени и смирившийся, он гораздо выгоднее нам, чем распятый. Коленопреклоненный, он будет наглядной демонстрацией бессмысленности всякого протеста против нашего движения.

Он будет вызывать лишь снисходительную жалость у одних и отвращение у других. Но никто не выступит в его защиту.

Поэтому главная задача: квалифицированно организовать преследование, так сказать, продуманную, ухищренную травлю с перспективой. Отныне вся его жизнь должна быть сплошным хождением по мукам, она должна быть наполнена страхом, неопределенностью, неудачами, анонимными письмами и телефонными звонками с угрозами. А чтобы эти угрозы действовали, время от времени их надо приводить в исполнение. Да, да, в исполнение. Его надо проучить пару раз так, чтобы он лично познакомился с системой нашего здравоохранения. Но, разумеется, делать это надо тонко, не оставляя за собой следов. Бить надо так, чтобы окружающие думали, что причина в женщинах, в азартных играх, в склочном характере, в чем угодно, но не в нас. Задача предельно ясная: через полгода вы должны привести за собой на привязи этого бодливого бычка и заставить его промычать благодарность немецкому народу, который его спас от красного болота. Вы двое лично ответственны за эту работу. Я должен заметить, что у вас идеальные условия для выполнения вашего задания. Вам поручен лишь один объект, в то время как другие выполняют сейчас одновременно по нескольку заданий…

Вошел молчаливый официант, принес поднос с тремя кофе и сразу же исчез.

Грифе отхлебнул глоток кофе и продолжал: