Рывок в неведомое

Голиков попросил извозчика поднять кожаный верх, прикрыть его, Голикова, фартуком, которым накрывают ноги, и в центре города, на оживленной улице он переоделся во все новое. После этого попросил отвезти его к Главному штабу.

Аркадий Петрович Голиков, бывший ученик Арзамасского реального училища, ехал отметить свой триумф к бывшему учителю словесности, который первым обратил внимание на его способности к литературному ремеслу.

Галка был дома, лежал простуженный. Когда Голиков вошел к нему в комнату, Николай Николаевич вскочил со своей неуютной складной постели.

— Аркадий, где же вы пропадали?! Я вас искал. Я не находил себе места, что вас так плохо в прошлый раз принял. Я наводил справки. Но в адресном столе вы не значились, а в Арзамасе никто не знал, где вы живете.

— Да, я никому не писал.

— Как ваши дела? Я обещал вашему отцу, что дам знать, как только что-нибудь про вас выясню.

— У меня приняли к печати повесть, — сказал Голиков. — Я пришел вам это сообщить.

Ночевать Голиков остался у Галки, постелив на паркете подшивки газет. А чтобы хозяйка не волновалась, дал ей с Центрального телеграфа депешу. И заодно тут же — отцу:

«Арзамас, Маркса, 12. Петру Исидоровичу Голикову. Повесть одобрена. Получил аванс. Всех целую. Ваш непутевый Аркашка».

Теперь он мог ехать в Арзамас. Он опроверг библейскую притчу о том, что сын, который ослушался отца, непременно должен потерпеть поражение и вернуться домой с повинной головою.

Конечно, если тебя постигла очень большая неудача, то иногда вернуться необходимо. Но притча о блудном сыне была сочинена для слабых. А душевно крепкий человек должен добиваться своего.

Он, Аркадий Голиков, не согласился с отцом, каким он стал теперь, под грузом годов. Но он, Аркадий Голиков, последовал примеру отца, каким тот был в далекой молодости. Ведь каждый имеет право на мечту, на риск и возможность испытать себя.

Аркадий Петрович еще не знал: испытания, через которые он прошел не только в армии, но и здесь, в Петрограде, научили его не одному лишь упорству, но и верности своим убеждениям. И он ни разу ими до конца дней не поступился.

В пору шапкозакидательства, в 20—30-е годы, когда считалось, что нашей армии никто не страшен и сомневаться в этом не рекомендовалось, Гайдар учил мальчишек-читателей: война — это трудно и опасно. Он готовил своими книгами то стойкое и самоотверженное поколение, которое приняло на себя первый удар 22 июня 1941 года. В окопах на Юго-Западном фронте командиры и бойцы ему говорили: «Мы выросли на ваших книгах».

В конце 30-х годов Аркадий Петрович написал и, что поразительно, напечатал повесть «Судьба барабанщика» — в защиту детей, которые остались без отцов. Гайдар, педагог и художник, выступил против Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 года о привлечении «к уголовному суду» детей «начиная с 12-летнего возраста».

Главный герой повести, двенадцатилетний Сережа Щербачов, говорил: «Будь проклята такая жизнь, когда человек должен всего бояться, как кролик... как трусливая мышь. Я так не хочу!»

Повесть и эта фраза едва не стоили Гайдару головы... Но это отдельный рассказ.

От Николая Николаевича Голиков вернулся на Фонтанку, чтобы отметить с хозяйкой свою удачу. Галина Афанасьевна его поддерживала, а случалось, и подкармливала, хотя и сама жила с двумя малышами впроголодь.

Аркадий Петрович привез ей и девочкам подарки, много вкусных вещей. Был в этот день счастлив и весел. Внезапно, когда играл с девочками посреди комнаты в жмурки, испортилось настроение.

Голикова это встревожило: «Надо выйти на свежий воздух». Он натянул старую кепку, надел новую шинель и, не застегиваясь, направился по длинному коридору коммунальной квартиры к выходу. Но возле самых дверей в висках внезапно застучали молоточки, и в коридоре без окон будто внезапно погасло электричество. Это опять отключилось сознание.

В длинном мрачном коридоре, в день, когда он отдыхал и скромно праздновал свою победу, Голикова нагнала его болезнь. Отныне ей предстояло делить его жизнь на светлую и темную половины, неотступно напоминая о Хакасии и трагическом поединке с «императором тайги». Поединок закончился поражением и для бывшего командира «белого горно-партизанского отряда», и для бывшего начальника 2-го боевого района по борьбе с бандитизмом. В этой схватке победителя не оказалось.

* * *

Так началась для Голикова новая, писательская жизнь — со своими радостями, трудностями и новыми смертельными опасностями.

Июль 1982 — декабрь 1989 гг.

Залевки — Олимпийская деревня — Голицыно

В работе над повестью «Рывок в неведомое» были использованы все опубликованные материалы о сибирском и петроградском периодах жизни и деятельности А. П. Голикова-Гайдара, которые оказались доступны автору, а также документы Арзамасского государственного музея А. П. Гайдара, Государственного архива Красноярского края, Центрального государственного архива литературы и искусства СССР (Москва), Центрального государственного архива Советской Армии (Москва).