Рыжая из Освенцима. Она верила, что сможет выжить, и у нее получилось

После выходных нужно было снова возвращаться в школу, уже по снегу. Я натянула высокие сапоги и замотала шею и лицо шарфом. Лия плелась за мной. Холодный воздух казался хрустящим – так и хотелось его съесть.

– Подожди меня! – крикнула Лия.

Я обернулась, и она залепила мне снежком в лицо.

– Ах ты! Ну я тебе покажу!

Я швырнула в нее пригоршню снега. Лия завизжала и побежала, а я гналась за ней до самой школы. Перед школьными воротами стояла моя подружка Елена.

– Разве это не замечательно? – воскликнула она.

– А знаешь, что самое лучшее в снеге? – спросила Река, догоняя нас.

– Что с ним можно сделать вот это! – воскликнула Елена и сунула снежок ей за шиворот.

Лия захихикала.

– Ой! Холодно! Холодно! Холодно! – Река ругалась и одновременно хохотала, изворачиваясь, как змея, чтобы вытряхнуть снег из-под пальто.

– Ничего смешного! – возмутилась она и кинула снежок в лицо Лии.

Мы хохотали как безумные.

– Нет, серьезно, – сказала Река. – В снеге самое лучшее то, что он предвещает приближение святого Николая.

– А что хорошего в святом Николае? – удивилась я.

– Что хорошего в святом Николае? – еще больше поразилась Мария и даже глаза закатила, не в силах поверить, что кто-то этого не знает. – Во-первых, святой Николай всегда приносит шоколад, и это замечательно!

– Много шоколада, – подхватила Елена.

– И он кладет его в наши сапожки! – сказала Река.

– На Хануку мы получаем деньги, – ответила я.

– Ага, – подтвердила Лия. – Много денег.

(Должна признать, что это было не совсем правдой.)

– А мы любим шоколад, – топнула ногой Елена.

Я тоже любила шоколад.

Вечером после ужина раздался знакомый стук в дверь, и появился зэйде. На его бороде поблескивали снежинки, словно звездная пыль.

– Зэйде! – воскликнула я. – Ты пришел по снегу!

– Я не сахарный, не растаю, – ответил он.

Он сел к столу, достал бумагу и табак.

– Но если я не согреюсь немедленно, то могу замерзнуть.

Я села, и он рукой в перчатке подтолкнул ко мне бумагу. Я свернула ему идеальную сигарету, как он меня учил.

– Очень хорошо, – одобрительно кивнул он. – Наверное, у тебя был очень хороший учитель.

– Так это же был ты, зэйде!!!

– Правда? – засмеялся он.

– Зэйде, святой Николай приносит всем девочкам из моего класса шоколадки, – сказала я.

– Но нас это не касается, Рози, ты же помнишь? – вмешалась Лия.

– Я просто спрашиваю… Разве плохо говорить, что он приносит им шоколад?

Зэйде посмотрел на меня. Я надеялась, что мои слова его не расстроили. Он же так любит Хануку. Я тоже люблю этот праздник. Мне всегда нравилось, как зэйде зажигает менору на окне, нравилось петь вместе с ним. Я любила играть с ним в дрейдель, хотя он постоянно мне поддавался и позволял выигрывать все монетки. Мне не хотелось, чтобы ему показалось, что я все это не люблю. Но шоколад…

– Шоколадки? – спросил зэйде.

Мы с Лией кивнули.

– Он кладет конфеты им в сапожки, – сказала Лия.

– Гммм, – зэйде погладил бороду. – Может быть, святой Николай, оказавшись поблизости, и к вам заглянет. Думаю, вам стоит выставить свои сапожки.

Через несколько дней я натягивала сапожки и почувствовала, что мне что-то мешает. Я сунула в сапожок руку и вытащила серебристый сверток. Лия взялась за свои сапожки.

– Ой! – удивленно воскликнула она.

Мы посмотрели друг на друга и заулыбались. Развернув фольгу, мы обнаружили светло-коричневые плитки молочного шоколада. Мне стало тепло и уютно. Я отломила кусочек шоколада и положила в рот. Лия сделала то же, и глаза ее восторженно расширились. Шоколад напоминал реку сладости, но, в отличие от конфет, вкус у него было более богатый. Шоколад таял у меня во рту.

Когда зэйде на следующий день пришел к нам, я крепко его обняла.

– Первый в мире еврейский Николай, – шепнула я ему на ухо.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – с улыбкой отмахнулся он и поцеловал меня в лоб.

Я все еще ощущала потрясающий вкус шоколада.

Глава 21

Если я пойду и долиною смертной тени,

не убоюсь зла, потому что Ты со мной;

Твой жезл и Твой посох – они успокаивают меня.

Псалтирь 22:4

Освенцим. Август 1944.

С каждым днем становилось все жарче. Каждое утро мы часами стояли босиком на растрескавшейся от жары земле, изнывая под палящим солнцем. Пот тек по моему лицу, тело корчилось от жары. Зловоние в бараке стало невыносимо. Тысячи тел обливались потом. Как-то ночью я проснулась и обнаружила рядом с собой мокрое пятно кала, упавшего сверху. Тело мое содрогнулось от отвращения. Неожиданно я поняла, что с меня хватит. Я не могу больше ни секунды оставаться грязной. Я села и подтянулась так, что голова моя коснулась верхней полки. Там я увидела Лию – тело ее наполовину скрылось под телом другой девушки. Я просунула руку и вытащила сестру. Она была совсем крохотной.

– Лия, это Рози. Поднимайся.

– Что? – Лия попыталась сесть и ударилась головой о верхнюю полку.

– Пошли со мной.

– Куда?

– Мы должны помыться – иначе мы заболеем. Кругом сплошные болезни, мы должны быть чистыми.

Лия не улыбнулась.