Рыжий

– Это не обстрел. Наверное, не проснулись еще. Несколько дней назад за сутки тут упало пять тысяч снарядов. Это был обстрел. А сейчас пока тихо.

Он спросил, что я хочу увидеть в Джелалабаде?

– Для начала хорошо бы попасть на передний край обороны, в район аэродрома.

– Вас отвезут.

Мы вышли из дома. Тотчас над головой раздался мерзкий вой, и где-то неподалеку плотно рвануло. Ба-бах! Никто из афганцев не обратил на это ровным счетом никакого внимания. Мы сели в «уазик» и поехали.

К концу дня отряд, к которому присоединился Рори Пек, расположился в одном из пригородных кишлаков. Здесь дыхание большой битвы ощущалось еще сильнее. То и дело воздух вспарывал замогильный вой летящих снарядов. В небе рыскали самолеты-штурмовики правительственных войск: они вели свободную охоту, выбирая цели попривлекательнее. Бомбы обычно сбрасывали на колонны машин или скопления людей.

Почти все жители деревни, где отряд остановился на ночлег, ушли в Пакистан. Но кое-кто остался, положившись на Бога. Диковинной казалась смесь из совершенно несовместимых звуков: крики петухов, блеяние овец, щебет птиц и – грохот разрывов, нарастающий свист мин, тяжелый стук крупнокалиберных пулеметов. Рори старался запомнить малейшие детали этой картины, он был уверен, что с падением города, а город будет взят не сегодня, так завтра, капитулирует весь режим. Война закончится. Он ощущал себя очевидцем поистине исторического события.

Наутро был назначен очередной штурм.

Но еще вечером Рори попросил Абдул Хака помочь ему выдвинуться поближе к передовой. Командир моджахедов, немного подумав, согласился. Он приставил к Рори охрану из нескольких человек, коротко проинструктировал их, а ирландца попросил соблюдать осторожность. «Побереги себя, – сказал он. – Это еще не Кабул».

Абдул Хак прекрасно сознавал, какую помощь оказывают его борьбе эти отважные парни, которые под огнем бегают с телекамерами и фотоаппаратами. Благодаря им мир ни на день не забывает о том, что происходит в этих горах. Не забывает и помогает святому делу. Пусть сегодня этот рыжий ирландец вплотную проберется к вражеским позициям, пусть покажет всем, что мы уже на пороге Джелалабада. Храни его Аллах! Эти кадры станут сенсацией.

Проселочными дорогами меж невысоких глиняных дувалов они прошли километра полтора, потом свернули на тропу, пересекли кукурузное поле, миновали рощу из оливковых деревьев, уткнулись в покинутое селение, состоявшее из нескольких полуразрушенных домов. Пришли. Старший из моджахедов велел пригнуться. Они чуть ли не ползком преодолели последний открытый участок. Оказавшись в развалинах, партизаны сразу почувствовали себя увереннее.

– Вон, видишь, за деревьями крышу? – показал журналисту рукой старший. – Это и есть аэродром.

Отсюда меньше километра будет, прикинул Рори и стал готовиться к съемке.

– А вон справа, посмотри, колонна идет. Это кяфиры. Наверное, боеприпасы подвозят.

– Атаковать! – Сразу загорелся Рори. До шоссе, по которому шла колонна, было метров пятьсот. Для прицельного обстрела далековато, но если подойти поближе… Такие кадры можно сделать!

– Нет, – остудил его моджахед. – Нас слишком мало. И господин Абдул Хак категорически запретил мне ввязываться в бой. Главное – сохранить твою жизнь. Без тебя мне лучше не возвращаться.

Рори пожалел, что у него нет штатива. Все-таки и постройки аэродрома, и дорога с машинами были далеко, снимать пришлось с максимальным применением трансфокатора. А при этом даже малейшее дрожание камеры портило «картинку». Он поудобнее примостился за дувалом, поместив камеру на округлый глиняный скат, нажал на спуск и постарался задержать дыхание, чтобы придать съемке максимальную устойчивость. Ага, вот они, большие армейские грузовики советского производства. Кузова под тентами. Один, второй, третий… Едут быстро. Этот открытый участок для них, наверное, самый опасный. Следом за грузовиками «бэтээр» просвистел. Рори снимал. Ага, еще машина – на этот раз русский джип. Да тут движение, как на Оксфорд-стрит! Он оторвался от объектива, жестом подозвал к себе старшего:

– Одинокий джип. Нет никакого риска, если вы попытаетесь его обстрелять? Давай, – подзадорил он моджахеда. – Из всех стволов.

– Не могу, – опять развел руками бородач. – Приказ. Завтра будет много стрельбы.

Но много стрельбы стало уже сегодня. Видимо, на той стороне тоже внимательно наблюдали за передним краем. Может быть, засекли отсверк от объектива. Потому что вскоре на их развалины обрушился град мин, а короткий посвист автоматных пуль заставил всех укрыться в глубине развалин. Только с наступлением темноты они смогли благополучно тем же путем вернуться обратно в кишлак.

Ночью Рори при свете фонаря написал короткую аннотацию к съемке, запаковал отснятые кассеты с тем, чтобы наутро отправить их с курьером в Пешавар.

А на следующий день он увидел то, что недавно предсказывал Питер: моджахеды в открытую пошли атаковать позиции правительственных войск в районе аэродрома.