Рыжий

Однажды отряд партизан, в который он напросился, под Кандагаром попал в засаду. Судя по всему, спецназ ГРУ вел их еще от границы. Рори и прежде слышал об этом грозном кандагарском спецназе, о том, что его агентура порой отслеживает моджахедов от самой Кветты, а в укромном месте их обычно ждет ловушка, из которой мало кому удается уйти живьем. В сентябре 84-го этот спецназ выловил здесь же, в пустыне Регистан, французского журналиста Абушара из Антенн-2. Была перестрелка, в которой обе стороны понесли потери. К счастью для француза, его взяли живым. Потом судили, приговорили к тюрьме, но вскоре амнистировали. А вот американцу Торнтону из газеты «Аризона Рипаблик» повезло меньше: вместе со всем отрядом был уничтожен – и тоже под Кандагаром.

Спецназовцы в каждом иностранце видят шпиона или военного советника, так их инструктируют. Им и в голову не может прийти, что есть сумасшедшие журналисты, готовые в поисках информации забрести так далеко. Прежде Рори слышал об этом от других, а теперь вот на собственной шкуре убедился: все – правда!

Лишь горстка людей уцелела после шквального огня, который русские открыли по ним из заранее подготовленных и тщательно замаскированных укрытий. Дело было под утро. Моджахеды уходили из-под обстрела по узкой ложбине, между невысоких лысых холмов. И когда им показалось, что худшее уже позади, налетели вертолеты. Это были «крокодилы», знаменитые штурмовые «вертушки» Ми-24, которые обрушивали на цель лавину ракет.

В несколько минут все было кончено. Уже почти рассвело, и Рори пытался снимать, как «крокодилы» атакуют их маленький отряд. Но первый же залп оглушил его, бросил на землю, засыпал песком. Когда ирландец очнулся, вокруг стояла тишина. Не было ни вертолетов, ни моджахедов, ничего. И солнце стояло уже довольно высоко. Он медленно поднялся, стряхнул с себя песок. Вроде бы, цел. От контузии слегка кружилась голова и звенело в ушах. Но где же остальные? Осмотревшись, он понял, что все его спутники убиты. Хотя нет, не все. Кто-то стонал неподалеку.

Живым был парень по имени Башир. Он лежал ниже по склону холма, тоже наполовину засыпанный песком. Этому Баширу было лет шестнадцать. Из беженцев, первый раз отправился в рейд с моджахедами. Только накануне вечером Рори долго разговаривал с ним, пытаясь понять, отчего он взял в руки автомат. Приветливо улыбаясь, Башир на все вопросы твердил одно и то же: «Джихад, джихад». Он произносил это слово, однако Рори уже прекрасно знал, что смысл его мало понятен афганцу. Джихад? Да просто все воюют, другого дела нет, вот и он тоже решил быть заодно с другими. Мальчишка абсолютно не представлял себе, куда они идут и что будут делать. «На все воля Аллаха». Джихад, Аллах, с раздражением мысленно передразнил его Рори. Вот тебе и ответ на все вопросы. И думать ни о чем не надо. А ведь они сражаются за свободу, отчего же тогда никто не произносит этого слова, которое все бы объяснило?

Он тронул парнишку за плечо. Тот застонал еще сильнее. Рори перевернул его. И сам застонал от досады. Нижняя часть рубахи была пропитана кровью. Рори достал нож, разрезал рубаху и увидел на боку большую рану. Осколок от реактивного снаряда, понял он. Ирландец порвал свою майку и кое-как перевязал рану. Затем взвалил мальчишку на спину, по солнцу определил направление на юг и пошел. Наверное, в тот момент он еще сам не оправился от контузии. И не сознавал того, что делает. Потому что идти с такой ношей по пустыне было безумием. А идти предстояло не меньше трех дней. Но он пошел…

Камера оказалась цела, однако Рори бросил ее. Рюкзак со спальником и личными вещами бросил тоже, все это мешало ему. Взял только флягу с водой и немного сушеных фиников. Все.

Моджахеды передвигались по этой пустыне ночью или ранним утром, а днем таились в ложбинах, прятались в редком кустарнике. Но у него выбора не было: он отправился на юг прямо сейчас, в открытую, будь что будет.

К полудню, еле передвигая ноги, Рори набрел на полуразрушенное глиняное строение, видимо, служившее прибежищем для пастухов. Решил передохнуть. Башир уже не стонал, но явно был жив: Рори чувствовал это. Труп, коли выпало его тащить, камнем давит тебя, а живого человека, даже если он без сознания, нести гораздо легче.