Рыжий

Слышится хруст камней под уверенными шагами. Наверное, солдаты, которые охраняют лагерь, идут с традиционным обходом. Да, вот и они – из тьмы возникают два силуэта. Они направляются в нашу сторону. Свет фонаря падает на охранников, и теперь Сашка тычет меня в бок и шепчет: «Ты посмотри! Да они вырядились, словно марсиане.» Вижу: солдаты облачены в длинные до пят плащи, а на лицах у них страшновато-уродливые противогазы.

Теперь понятно, что на улице не гроза. Тогда что? Конец света? Начало ядерной зимы?

Солдаты в противогазах молча проходят мимо нашей палатки. А через некоторое время начинается дождь. Необыкновенный дождь. Страшный. С неба падает абсолютно черная вода. На дорожках образуются черные лужи. Весь мир становится беспросветно-черным.

- Все ясно, - говорит мой приятель. - Значит, они разбомбили нефтепромыслы Залива. Дождевые тучи смешались с дымом пожарищ.

- Поздравляю, - я пытаюсь шутить. - Отныне ты можешь всем рассказывать, что знаешь, как выглядит конец света.

Но он не настроен на шутливый тон.

- Представляешь, - говорит он. - Скважины и хранилища нефти расположены километрах в пятистах отсюда. Это какой же гигантский регион накрыт сажей и пеплом! Треть всей Азии?

Мы плотнее задергиваем полог своей палатки. Я включаю транзисторный приемник в надежде услышать какие-нибудь новости о военных действиях в Ираке. Но в эфире слышен только треск грозовых разрядов и все. Кажется, весь свет погрузился в эту непроглядную, чернильную ночь.

- Попали! - Тихо подводит черту под приключением Александр и, подложив под голову свою куртку, опять пытается поудобнее лечь на грязной соломе.

Мы - в Иране. В лагере для перемещенных лиц. Лагерь - это примерно сотня палаток с соломенными лежаками внутри. Колючая проволока. Охрана с автоматами. Палатки населены неграми, египтянами, курдами… Никакой связи с внешним миром нет – ни телефона, ни радио. До Тегерана, где находится наше посольство, почти тысяча километров.

Вот так. Мчались куда-то, ехали, торопились, все бегом-бегом, а тут вдруг – стоп! Приехали! Неожиданная остановка. Эти палатки с грязной соломой внутри – хороший контраст после пятизвездочного «Аль Рашида». На обед дают жестяные миски с рисом и кусок лепешки. Не бьют. Ничего не обещают. Значит, так надо. Восток – дело тонкое.

Пора объяснить, как же мы оказались здесь.

К концу февраля обстановка на нашем «затонувшем корабле» стала еще тревожнее. Ждали, что вот-вот силы альянса начнут сухопутное наступление. То есть война развернется по полной программе. Гадали: как далеко при этом зайдут западные союзники? Будут ли они штурмовать Багдад? И не захочет ли тогда Саддам прикрыться журналистами, как живым щитом?

Слухи – один мрачнее другого – будоражили и пугали обитателей «Аль Рашида». Стало известно, что американцы получили приказ сосредоточить свои силы для наземного наступления. Бомбардировки стали еще ожесточеннее. Если раньше черные клубы от пылавших пожаров возникали где-то на горизонте, то в последние дни мрачная пелена закрыла собой весь небосклон. Южный ветер принес из пустыни дым горевших нефтяных скважин. Все это напоминало апокалипсис.

Как-то вечером пришло известие о том, что президент Буш предъявил Ираку ультиматум: Саддам должен немедленно отвести свои войска с занятых позиций вглубь страны. «Это - война, – прокомментировал новость Патрик. – Отныне Буш встал на одну доску с Хусейном».

Все сразу забегали, засуетились. Мы с Сашей на себе почувствовали перемену в настроении своих коллег. Подошел к нам американец из информационного агентства: «Хэлло, парни, как дела? Заходите ко мне сегодня вечером на стаканчик. Посидим, поболтаем». Потом француз сделал похожее приглашение, потом немец… Люди есть люди. Все они из враждебного Хусейну лагеря, все побаиваются, как бы в случае осложнений их не взяли здесь в оборот. А мы, вроде бы, представляем нейтральное государство, у нас в Багдаде посольство, за нами – сила, почему бы с нами не дружить?

Однако, как это ни странно, первыми жертвами начавшейся сухопутной войны стали именно мы – я и мой приятель Саша. Трудно сказать, что явилось тому виной – наши ли репортажи в газету, которые не отличались симпатиями к Хусейну, или что-то другое, но только 25 февраля нам было велено немедленно убраться из Ирака. Без объяснения причин, но с одной существенной оговоркой: «Вы должны покинуть территорию страны в течении 24 часов, иначе мы не гарантируем вашу безопасность». Вот так. Намек был более чем прозрачный.

- И чем это мы им так не угодили? - Сокрушался мой приятель.

- Наверное, они заподозрили, что ты шпион. Но скорее всего мы, по-видимому, не оправдали их надежд. Они думали, что русские открыто встанут на их сторону, а мы пытались быть объективными. Так что считай это расплатой за честность.