Ржавый меч царя Гороха

- Ох и на кого ж ты нас покинул, свет ты наш участковы-ый! Ох и кто теперь с преступностью бо­ роться буде-эт?! Ох и осиротело без тебя всё отделе­ ние милиции-и! Митя...

- Гы?!

- Ежели вот так хоть раз на людях хихикнешь, я тя помелом пришибу!

Потом, как я понимаю, был «тайный» вынос тела во двор. Там гроб поставили на две табуреточ­ ки, дабы специально приглашённые лица могли подойти и удостовериться. Ну и, как всегда, пер­ выми пробились наглые думцы.

- Посторонись, холопы! Пропусти боярскую думу удостовериться! Мы тож, поди, люди, тоже слезу пустить хотим...

Далее были неразборчивые всхлипы счастья, хлопанье друг дружки по плечам и короткие благо­ дарности Богоматери-избавительнице. Потом ти­ шина, затаённое дыхание, неслабый запах перега­ ра от стоялых медов и крепких наливок. Судя по торжественному пыхтению, прибыл сам боярин Бодров. Да чтоб он самолично не удостоверился, как же...

- Господь дал, Господь взял. Чё ж мы тут, волю Божью осуждать посмеем? Об мёртвых, как гово­ рится, либо хорошо, либо ничего. Ничего, сыскной воевода, ничего, в пекле-то, поди, и тепло всегда, и компания развесёлая. А я ещё свечечку пудовую за упокой поставлю, на такое-то дело не жаль ни ко­ пеечки...

После чего, в довершение всего этого бреда, он ещё и от всей души чмокнул меня в губы! Если б не бабкина настойка, я бы умер в том же гробу от од­ ного содрогания. Брр!

Потом подошёл сотник Еремев. Фома, как все­ гда, был короток и корректен, но чуть не сдал меня в конце:

- Прощевай, сыскной воевода. Все там будем. Поди, ненадолго расстаёмся.

Я получил сухой мужской поцелуй в лоб, и сле­ дующим стрельцы сунули Митю.

- Э-э, чё я-то? Ладно, не деритесь сразу. Ну-у... покойтеся с миром, дорогой Никита Иванович. Не вставайте тока, я и без того покойников боюсь. Да не буду я его целовать, хоть стреляйте! Навалились на сироту, говорю ж вам русским языком, боюсь я их...

Потом все как-то так выразительно притихли, что стало понятно - царь пришёл.

Ну давайте, твоё величество, развлекайтесь, ваша очередь.

- Спи, Никита Иванович. Спи, друг дорогой, соратник верный... Вижу, сколько ворон на похо­ роны твои слетелось... Но ничего, я им всем укорот дам! Будут знать ужо, как... как... Тьфу, парази­ ты, забыл, чего сказать-то хотел?! Да! И прости меня, грешного, за... за... Ну, в общем, ежели в чём не потрафил, так и прости!

И уже шёпотом, прямо в ухо:

- Ну ты и жучара майская! Ить лежит себе, как будто мёртвый, и в ус не дует. А ежели я тебя сей­ час под рёбра щекотну, а? А?! Ладно, не боись, не выдам. Но чтоб поутру был у меня с докладом. Жи­ вой или мёртвый, мне без разницы, понял ли, сы­ скной воевода?

И мне снова достались два дружеских лобыза­ ния в обе щеки. Я невольно начинал чувствовать себя мёртвой царевной в хрустальном гробу из ска­ зок Пушкина. Оставалось только дождаться, когда подкатит королевич Елисей...

- Меня! Меня к телу допустить-тя! Я его так расцелую! Я его... всего... в честь такой-то радост... вселенской скорби! Да, пустить-тя же, вол­ ки по-зор-ныя-а-а...

Нет!!! Чуть не взвыл я, прекрасно понимая, кто ко мне щемится. Всё-всё, хватит сказок, гоните не­ крофила, а меня закапывайте побыстрее, пока ещё кто-нибудь не привязался...

Словно бы вняв моим немым мольбам, гроб со мной подняли и куда-то потащили. Дохнуло све­ жим ночным ветерком, значит, за ворота уже вы­ несли. Судя по волне вздохов, стонов и молитв, на­ роду на улице собралось немало. Да и кто бы удер­ жался, когда тут такое...

- А-а-а-а-а!!!

- Уймите дуру, православные...

- А-а-а-а-а!!!

- Пущай орёт, у всех горе...

- А-а-а-а-а!!!

- Хоть энто мысль, не лишённая приятности. Придушите её слегка, кто там поблизости...

- А-а-а-уп...

- Слава тебе господи, спасибо всем добрым лю­ дям... Какого человека потеряли, а? Я не про бабу, разумеется...

- Ой вей! За шо такие беды на голову бедного еврея? Шо я скажу жене и детям, когда они спро­ сят, таки где есть наш участковый? Где человек, который защищал всех без разбору и был мудрее Моисея, хоть и не так красив, но об мёртвых тока хорошо, а никак иначе, чтоб я тоже сдох, если вру, а кто я такой, шоб врать людям в святой день похо­ рон Никиты Ивановича?! Таки мой старший маль­ чик уже просит отдать его учиться не на скрипку, а на милиционера!

- Вас ист дас? О майн гот, о майн гот... Доннер майне русиш... О чём это я? Ах да, друзья мои, майн камерад либен... Какой человек ушёл?! Ком цурюк... Сколько прекрасных фройляйн сегодня льют слёзы по Лоэнгрину в милицейской фураж­ ке?! Я-я...

- Слушай, вот как сказал, а? Ить немчура про­ клятая, а как красиво сказал... Аж в морду дать хочется!

- Храни аллах участкового, да? Зачем такой большой начальник весь умер, да? Чтоб шайтан на том свете с ним встретился, а милиционер его арес­ товал, да? Почему нет? Аллах везде акбар!

- Ой, люди, шо робится?! Ой, як мени жити? Ой, як мени спевати? Несе Галя воду, коромысло гнеться. А за ней Никитка, як барвинок, вьеться... Ой, у мени аж слёзы таки, шо трохи сопли... Ой, лышеньки, бейте мени, люди добри!