Ржавый меч царя Гороха

- Гони, сотник, ежели жизнь дорога! - под­ прыгивая вместе с телегой на ухабах, орала Яга. - Да не твоя, не боись, а дьяка Фильки... У меня нынче нервы ненадёжные, пришибу с маху клю­ кой, не помилую! Быстрой смерти не обещаю, но и в ранг мучеников спиногрыза энтого кособородого вводить не хочу. Гони, гони давай!

- Держи ментов, православные-э-э... - с тяж­ ким душевным надрывом неслось нам вслед, но рыжая кобыла мчалась, словно мифический Пе­ гас, и хоть за нами никто не гнался, из городских ворот Лукошкина мы вылетели так, будто нашу те­ легу в зад пнули!

Стражники у ворот даже не поняли, что мимо них просвистело. Кобыла закусила удила, и хоть как-то притормозить её сотник Еремеев смог за по­ воротом в сторону речки Смородины, в берёзовом перелеске. Мы, все четверо, отдышались, бабка по­ правила платочек, Фома вытащил из сена упав­ шую шапку, я выплюнул попавшую в рот соломин­ ку, кобыла нервно стряхнула пену с удил и одари­ ла нас самым мстительным взглядом.

- Кто-нибудь может мне объяснить, с какого перепугу мы так резко дёрнули наутёк?!

- Дак ить дьяк же, Никитушка...

- Гражданин Груздев, как всегда, трепался на публику, ничего большего! - твёрдо пресёк я вся­ ческие попытки жалких оправданий не по сущест­ ву. - Вы могли просто при всех дать ему подзаты­ льник, и он бы заткнулся. А теперь, видя наше бег­ ство, полгорода попрётся на кладбище проверять могилу участкового. И угадайте, что они там най­ дут?

Баба-яга кротко вздохнула, не поднимая на меня глаз.

- Развороченную яму, пустой гроб и полное от­ сутствие тела! А вы мне ещё и воскрешать запре­ щаете?!

- Да я ж не ради своих капризов старушечьих, я ж по нужде служебной, интересов следствия ради...

- Поехали, Фома. - Прекращая бессмыслен­ ный разговор о вечном, я махнул рукой. - Едем в монастырь, уточняем все вопросы относительно возможного пребывания у них царевны Марьяны. Потом домой. И к вечеру я объявляю о «воскреше­ нии участкового». Всё! Протесты не принимаются!

Бабка показала мне язык, думая, что я не вижу, но слова против не сказала.

Еремеев скромно дождался, пока мы оба выпус­ тим пар, и тихо тронул поводья. Меня вновь полу­ закидали сеном, и кобыла неспешной рысью по­ влекла служебную телегу нашей опергруппы вперёд по неровной просёлочной дороге. Я при­ грелся, тоскливо размышляя о том, как давно не выбирался за город...

Было ещё тепло, но уже не жарко. Над головой в медленном вальсе проплывали кучевые облака, мягко шумели кроны берёз, тронутые ранней осен­ ней позолотой, гудели шмели, пряно пахло сеном. Я вдруг почувствовал себя совершенно чуждым всей этой среднерусской идиллии.

- Все мы, дети больших городов, давно оторва­ лись от естественного дыхания жизни. Мы забыли, кто нас создал и чем мы обязаны матери-природе. Дышим выхлопными газами, едим всякую дрянь из супермаркетов, уходим с головой в виртуаль­ ный мир компьютерных игр. Мы разучились об­ щаться друг с другом, просто говорить, ощущать, удивляться. Да и вообще, в эпоху деструктуризации человеческого сознания роль каждого мысля­ щего индивида, возможно, заключена в том, чтобы лишний раз не...

Моя домохозяйка, доселе сидящая с открытым ртом, вдруг резко пришла в себя и без предупреж­ дения врезала мне клюкой по лбу.

- Аи! - мигом опомнился я. - Что случилось?

- Энто мы у тебя, ми л-дружок, спросить хоте­ ли, - тревожно переглянувшись с Еремеевым, проворчала Яга. - Ты в себе ли, Никитушка? А то ить речи какие-то странные ведёшь, ровно умом не слегка сдвинулся...

- Вот ещё раз меня так по голове стукнете, и точно сдвинусь, - краснея от стыда, буркнул я. - Далеко нам ещё до этого вашего монастыря?

- Ну он покуда не мой, я навродь в монашенки податься не собиралася. Однако ежели хорошим шагом, так и получасу не пройдёт, как там будем. Вот тока я сказать забыла - вам, мужикам, туды нельзя.

- Вообще-то я еду туда не как мужчина, а как представитель власти.

- Ну-ну...

- В смысле? - уточнил я.

- В позапрошлом годе в монастыре святой Пургении трое бояр по указу царскому были, - опере­ жая Ягу, решил вставить слово и стрелецкий сот­ ник. - Так монашки их скалками избили, бороды ножницами обрезали, а самих в золе и навозе изва­ ляли да в одном исподнем за ворота взашей вытол­ кали!

Я недоверчиво поднял бровь на бабку, та сурово кивнула.

- Разберёмся. В конце концов, не могут же они поднять руку на милицию. Я Митю попрошу, он им ворота лбом поломает.

- Сперва я пойду, - решительно высказалась глава нашего экспертного отдела. - А коли тока какую грязную ложь замечу, так сразу знак подам, тогда уж и ты власть прояви. Ежели с двух сторон их зажмём, так небось расколются...

- А если нет?

- Ну тады... ой! Я-то вырвусь, мне они ничего не сделают, а вот тебя, касатик, могут и обесчес­ тить. С них станется...

- Это как? - невольно похолодел я, посколь­ ку, честно говоря, представить себя обесчещенным в женском монастыре было как-то противоестест­ венно...

- Ты чего загрустил, соколик?

- Я? Я это... нет, всё в порядке, я в норме, так, задумался на минутку... А чего ж у них всё так су­ рово-то?