С чистого листа 2

Я продолжил собирать мнения присутствующих. Ничто из этой суматохи не влияло бы ни на что, над чем мы работали в законодательстве. Большее влияние бы произошло от того, если бы это обернулось против нас на выборах. Если Гингрич победит и Клинтон будет смещен с поста, это возможно сильно ударило бы по Демократам – возможно! Это могло бы также спровоцировать голоса, симпатизирующие им. Если Республиканцы проиграют, это ударит по нам, и не важно, как. Во многом лучшим из возможных сценариев было, если бы в Палате не хватило голосов за импичмент. И единственным способом, как такое могло случиться, было, если бы кто-то встал против Гингрича.

Все в кабинете уставились на меня.

— Вы все хотите, чтобы я выступил на публике под запись против Ньюта Гингрича и импичмента? — спросил я.

Марти осмотрелся и ответил за всех:

— Да. Во-первых, это будет хорошо для вас, как для политика. Это покажет всем в округе, что вы против этого, что совпадает с их мнением. И что важнее, это скажет всем в Вашингтоне, что это плохая идея для страны в целом. Это не то, для чего у нас существует импичмент. Это не тяжкое преступление или правонарушение. Если вы сможете свернуть все это, то будете благородным.

— Если я сверну все это дело, Ньют Гингрич вломится ко мне с топором. Мы окажемся на пятом этаже в Кэнноне, и все вы будете в Клетках.

— И что? — парировал он. — Вы богаты! Вы можете построить нам целый шестой этаж с атриумом, садом и спа!

— О, Господи! — пробурчал я.

Затем я взглянул на жену, которая просто улыбнулась и взяла меня за руку.

Я осмотрел всех присутствующих. Как и я, большинство из них приехало в Вашингтон в надежде сделать что-нибудь хорошее, и как и я, они понимали, что импичмент из-за лжи о минете не есть то самое хорошее. Я мог видеть это на их лицах. Веди, следуй, или проваливай! Так говорилось в старом выражении. Через полминуты я кивнул Марти. — Ладно, я выйду к людям и выскажусь против этого. Как бы нам это получше подать? — и атмосфера в помещении сразу облегчилась, и кто-то даже улыбнулся. Я же закатил глаза. — И когда это не сработает, вы все приглашены на мои политические похороны. Итак, что делаем?

Мэрилин чмокнула меня в щеку, и затем поднялась и начала снова разливать всем кофе. Политический стратег из нее был не очень. Хотя она различала верное и неверное, так что моя позиция ее устраивала.

— Я пойду, сделаю еще кофе. Вернусь через пару минут. А речь вы можете составить и без меня, — объявила она.

Минди подскочила, чтобы помочь ей, а мы со всеми остальными занялись проработкой тактики, как все быстро провернуть. Дело уже покинуло стены судебного комитета. Через две недели мы бы уже голосовали перед всей Палатой. У нас было две недели на то, чтобы конгрессмен на четвертом сроке объявил войну спикеру Палаты. Выиграем мы, или проиграем – это бы серьезно все изменило.

Два дня спустя у меня была назначена пресс-конференция у ступеней Капитолия. Поскольку подготовку к ней скрыть было невозможно, ко мне наведался Боб Ливингстон, глава влиятельного комитета по ассигнованиям Палаты и один из главных подручных Ньюта. Он был вежливее Ньюта, и за день до пресс-конференции он появился в моем офисе и запросил о встрече со мной. Ньют бы просто ворвался в кабинет.

После того, как я его принял в своем кабинете, я жестом пригласил его сесть в кресло. Сам я сел напротив.

— Боб, чем могу помочь? — спросил я.

— Карл, я сразу к делу. Ньют в курсе, что ты завтра на ступенях Капитолия проводишь пресс-конференцию. Он хотел бы узнать, о чем ты собираешься говорить.

— Господин спикер не мог спросить сам? Я знаю, он занятой человек, но он не мог просто взять телефон и позвонить? — ответил я.

Бобу было нечего на это ответить. Что он мог сказать, что Ньют звонит только друзьям и союзникам, а я теперь не был ни тем, ни другим?

— Ну, Ньют был очень занят, так что он попросил меня разузнать, что ты собрался сказать во время пресс-конференции.

Ни за что я не стал бы отвечать на этот вопрос. Мы договорились между собой еще тем вечером, что все это будет закрыто от посторонних. Тогда же мы составили речь, и Минди ее напечатала. Заранее не распространялось никаких копий, никаких цифровых версий не направлялось телесуфлерам, и ничего не сливалось журналистам-сторонникам. Если бы Ньют узнал об этом хоть как-нибудь, пресс-конференцию бы отменили по любой причине. Если ничего не помогло бы, то Гингрич лично бы позвонил и ложно сообщил о бомбе в полицию Капитолия! Я только отмахнулся:

— А, да ничего серьезного. Просто несколько личных мыслей о моем будущем в Девятом Округе Мэриленда. Я начал задумываться, а стоит ли оно все того. Я дам знать завтра.

Ливингстон с любопытством взглянул на меня, но затем он ушел. Пускай идет к Ньюту и сообщит о том, что я покидаю Конгресс. Ньюту бы это пришлось очень по душе.