«С французской книжкою в руках…». Статьи об истории литературы и практике перевода

Не думайте, что число особ, с которыми я имел дело, было невелико; нет, меня осаждал целый легион: каждый хозяин мастерской привел с собой свою команду. Объяснюсь: испанец, даже если работает четверть недели, зарабатывает излишек; излишек этот идет на оплату особой роскоши, встречающейся в южных краях, – роскоши двойников. В Испании человек, если он не ведет жизнь совершенно праздную, не может жить без угодников. Паразиты эти притворяются, будто помогают хозяину в его занятиях – любимых или подневольных; на самом же деле их единственное занятие – существовать в совершенной праздности за счет полупраздного патрона. У рабочих эти угодники на содержании именуются мальчиками; они прежде всего поощряют желание своего предводителя не ударять палец о палец и делают вид, что трудятся, пока он спит или прогуливается. У грандов эти двойники-паразиты носят разные имена: друзья, интенданты, племянники, врачи, законники, церковники; однако имена их никак не влияют на род занятий, всегда и повсюду одинаковый – помогать хозяину удовлетворять свою главную страсть. Я называю этих людей угодниками исключительно ради того, чтобы соблюдать приличия: другое слово обозначило бы суть дела куда более точно[367].

Угодником для иностранцев в Севилье служит некий священник, который, как я уже упоминал, простирает свою предупредительность так далеко, что сводит иностранцев с девицами, готовыми угождать всем желающим и известными всему свету, кроме чужаков. Думаю, нет другой страны, где стремление угодить было бы так же распространено и заходило так далеко, как в Испании. Бомарше превосходно изобразил это в фигуре Базиля[368]. Но в нем он показал только угодника, служащего доктору Бартоло и предающего своего патрона ради другого, более знатного; чтобы дополнить нарисованную им картину Испании, он должен был показать человека, угождающего всем вокруг: ибо, повторяю еще раз, Испания живет только таким угодничеством!.. и даже превзошла в преданности этой добродетели саму Италию! Объясняется это суровостью обычаев: в стране, где невозможно справляться со своими делами самостоятельно, приходится прибегать к услугам комиссионеров… Простите: но вы знаете мою маниакальную страсть к правдивости!..

Итак, вообразите эту картину: все мои кредиторы и друзья в сопровождении непременных двойников и даже «тройников» теснятся в комнате, и без того загроможденной остатками вчерашнего праздника, наполовину сельского, наполовину театрального, не помышляя о том, что этот способ прощания с веселыми обитателями Севильи, каким бы забавным он мне ни показался, лишь усугубляет неизбежные трудности отъезда докучными плодами развлечений; меж тем выяснилось, что я утерял осторожность; подсчитав общую сумму принесенных мне счетов, я заметил, что, если заплачу все свои севильские долги, мне не хватит денег на дорогу до Кадиса. Я, конечно, могу обратиться к своему банкиру, но время поджимает, а толпа напирает; впрочем, выбора нет, и я без проволочек отправляюсь к негоцианту, которому еще три недели назад предусмотрительно показал мой кредитив, чтобы удостовериться, что при необходимости смогу получить у него означенную там сумму. Я вхожу к негоцианту, истекая потом, поскольку на улице очень жарко, времени у меня очень мало, а нетерпение мое тем сильнее, чем больше дел предстоит мне сделать за короткое время, оставшееся до отъезда. Перед глазами моими постоянно является несчастный пакетбот; я слышу, как работает его паровая машина, ощущаю, как крутятся его колеса подо мной… без меня!..