С. Ю. Витте

<…> В течение дня явились в гостиницу корреспонденты Вильямс от «Нью-Йорк таймс» и Олохлин от «Чикаго трибюн». Второй рекомендован мне Виленкиным и даже имеет русский орден. Олохлин сообщил, что японцы довольны обращением Витте к печати, в коем отдается дань их достоинствам. Но к миссии его относятся с недоверием, подозревая, что он прибыл лишь для того, чтобы узнать их условия, а затем постарается прервать переговоры и свалить на них вину, возбудив против Японии общественное мнение Европы и Америки. В этом отношении японцы, кажется, не так далеки от истины; мы как раз говорили об этом с Сергеем Юльевичем. По сведениям Олохлина, японцы потребуют 750 миллионов долларов контрибуции, Сахалин, открытие Амура для плавания и вообще поставят суровые условия. Этого мы, впрочем, сами ожидаем. Затем названный журналист задал несколько вопросов о внутреннем положении России, об угнетении нашей промышленности и о якобы невыносимом состоянии рабочего класса. Витте ответил, что хотя внутреннее положение России напряженно и не совсем нормально вследствие войны, но что это не может отразиться ни на развитии страны, ни на ходе переговоров, что правительством делается возможное для улучшения положения рабочего класса, но что центр тяжести – в положении крестьянства, ибо оно неизмеримо многочисленнее и с ним связан важнейший вопрос о земле.

Вечером у Витте был обед в честь членов посольства. Кроме Розена обедали Ганзен, князь Кудашев, вице-консул барон Шиллинг, Виленкин, все наши и некто Иеремия Кёртин – председатель института Смитсониан (Smithsonian). Это выдающийся славист и историк, много путешествовавший по России, с коим Витте знаком был на Кавказе. Кёртин недурно говорил по-русски.

В числе полученных сегодня писем есть несколько курьезных. <…>

Половину писем можно бы было с успехом бросить в корзину, но Витте, верно ради популярности, находил необходимым отвечать на все письма. Он, впрочем, подписывает ответы не читая, ибо они пишутся по-английски. Некоторые подписываю я от его имени.

<…> 27 июля / 8 августа[167]. Вследствие продолжавшегося всю ночь тумана двигались малым ходом, и лишь утром «Мэй Флоуер» вошла во внутреннюю гавань и остановилась около устья широкой реки Пискатагвы. С моря Портсмут не виден. Городок на берегу называется Ньюкастль. Деревянные домики и виллы, выкрашенные в яркие цвета, придают ему веселый вид. Морская верфь, или Неви-Ярд, – место будущих переговоров, находится на противоположном берегу названной реки, через которую в верхней части перекинут плавучий мост. Скалистые берега и островки, покрытые лесом, напоминают финляндское побережье, но пейзаж менее сумрачный.

Вскоре прибыл начальник Неви-Ярд адмирал Мид с адъютантом, а через несколько минут – катер с Витте, в сопровождении Виленкина и Батчева. Они накануне приехали в Портсмут через Бостон и остановились в гостинице «Вентворт», где по распоряжению американского правительства для нас всех приготовлено помещение. Большую сенсацию вызвало сообщение здешних газет, что Витте по прибытии в Бостон пожал руки всей поездной прислуге, а машиниста даже поцеловал. По словам Виленкина, дело было не совсем так. Ехали они в поезде, предложенном Морганом, причем по прибытии в Портсмут подошли к паровозу, чтобы дать на чай машинисту и кочегару. Последние сами подали руки Витте, который их пожал, чем все и ограничилось. Как бы то ни было, эта легенда о поцелуе сделала больше для популяризации Витте и вообще русской миссии, чем наши дипломатические ухищрения. В Бостоне Витте остановился в гостинице и провел день в осмотре города и известного Гарвардского университета. Из Бостона он съездил в дачное место Магнолия, где находилась летняя резиденция нашего посольства и жила семья барона Розена.

Возвращаюсь к моменту прихода «Мэй Флоуер» в Нью-Кастл. Я сейчас сказал, что Витте приехал на яхту почти одновременно с начальником Неви-Ярд, адмиралом Мидом. В это время судовой оркестр заиграл какие-то веселые мелодии, и все, т. е. офицеры в парадной форме и члены нашей миссии, собрались на палубе. Вокруг яхты появились многочисленные лодки с публикой, которая кричала и махала платками. «Долфин» остановился недалеко от нас, но вокруг него лодок было гораздо меньше. Американцы, видимо, больше интересовались русскими. Сергей Юльевич разгуливал по палубе, разговаривая с американцами и раскланиваясь с дамами, сидевшими на лодках и кричавшими «ура!». Наш шеф казался доволен, главным образом потому, что избег морского путешествия, в особенности когда узнал, что мы шли все время в тумане. На мой вопрос, как ему понравилось пребывание в Бостоне и гостеприимство американцев, Витте ответил, что до сих пор доставлял работу только своему желудку и что ему хотелось бы знать, когда же придется поработать мозгами.