С. Ю. Витте

Престарелый гр<аф> Д. М. Сольский, только что назначенный председателем реформированного Гос<ударственного> совета, испросил аудиенцию и «всеподданнейше» указал государю на неудобство такого шага. Ошибка была исправлена. На другой день последовал новый указ, которым список назначенных к присутствованию членов Госуд<арственного> совета дополнялся графом Витте и Манухиным.

Клячко (Львов) Л. М. За кулисами старого режима (воспоминания журналиста). Т. 1. Л., 1926. С. 123–132, 134–141.

А. А. Спасский-Одынец Четыре реки и одно море

Четыре реки и одно море. Воспоминания состоявшего в должности 4-го класса при особе председателя Совета министров

Глава 3. Река Нева

Утро 25 ноября 1905 года.

Было около 10 часов, когда кто-то постучал в дверь моей комнаты гостиницы «Караванные меб<лированные> комнаты» на Караванной улице против Аничк<ова> дворца.

– Войдите! – ответил я на стук.

На пороге появился министерский курьер, как можно было судить по его черной форменной одежде.

– Вы будете господин Алексей Александрович Спасский? – спросил вошедший.

– Да, это я!

– Его сиятельство господин председатель Совета министров примет вас ровно в 10 часов и сорок пять минут, – щелкнув шпорами и поклонившись, отрапортовал курьер и быстро исчез.

За две-три минуты до назначенного срока я вошел в переполненную приемную графа Сергея Юльевича Витте. Еще с вестибюля запасной половины Зимнего дворца, где помещался в то время Совет министров и его председатель, до самой приемной меня сопровождал приезжавший ко мне курьер – осторожность весьма понятная в те бурные террористические годы – и передал меня «с рук на руки» курьеру, стоящему у дверей.

«Это господин Спасский! По вызову его сиятельства», – довольно громко сказал сопровождавший.

Карасёв, так звали курьера при дверях кабинета графа, сейчас же пошел доложить, к немалому удивлению присутствовавших в приемной разных сановных лиц, вернувшись, громко возгласил: «Его сиятельство вас просит!»

Довольно большая продолговатая комната, окнами на Неву, была обставлена мягкой мебелью, обтянутой красным сафьяном: собственный кабинет графа, перевезенный из его дома на Каменноостровском. У окна большой письменный стол.

Едва я перешагнул порог кабинета, как от стола поднялось <не>что очень громоздкое, вперевалку, но быстрым движением пошло мне навстречу. Это был сам граф Сергей Юльевич. «Я очень благодарю вас, – сказал граф, пожимая мне руку и задерживая ее в своей руке, – за ваше такое простое обращение ко мне… Вашу „памятную записку“ я прочел с большим интересом. Прошу садиться!..»

Только после этого Карасёв, стоявший все это время у двери, вышел из кабинета графа: тоже предосторожность, после Балмашёва[222] естественная. Самый вызов и оказанный мне прием, какого-то столоначальника московской казенной палаты как нельзя лучше характеризует «необыкновенность» графа Витте, его инициативу, его смелость.

«Памятная записка» была озаглавлена «Повелительно необходимые меры императорского правительства, диктуемые ему новым положением, созданным в стране Манифестом 17 октября». Эта «памятная записка» была доставлена графу накануне вечером, 24 ноября, при обстоятельствах, о которых будет сказано несколько позже. Она была написана на четырех страницах большого формата. Какова была ее основная идея?

«Новое положение» трактовалось мною в том смысле, что деятельность правительства после Манифеста 17 октября вышла из той замкнутости и отчужденности от страны, в которых оно до сей поры пребывало. Оно, правительство, призывает страну в лице передовой ее среды разделить ответственность за лучшее будущее России. Ради этого верховная власть призывает страну разделить с нею, верховной властью, законодательную власть, подсказать ей первейшие меры по лучшему устройству всей и хозяйственной жизни, и государственной политики. И само правительство должно отныне трудиться для осуществления этой исторической цели «рука об руку» с лучшими и передовыми силами страны, пока не появится на исторической сцене законодательная Государственная дума. Подготовка к ней, Думе, и должна составлять «повелительные меры» по сближению правительства со страною. Самый метод государственного управления и административного порядка должен немедленно быть изменен в духе манифеста. Вот краткое содержание моих четырех страниц большого формата.

– В чем же, по вашему мнению, должны заключаться первые шаги правительства? – спросил меня граф…