С Корниловским конным

Слева, поперек нашему движению, показался маленький автомобиль. В нем сидел генерал Улагай и его начальник штаба полковник Егоров. Улагай между ног держал карабин. На лице его сияла какая-то детская довольная улыбка. Все это промелькнуло коротко и осталось позади нас. Правее полка, в беспорядке, остановились какие-то тачанки, подводы и группа красной пехоты без винтовок. Конница красных ускользнула и скрылась с глаз. Я остановил полк, считая бой оконченным. Позади, уступом вправо, назад — скакал Бабиев с полтавцами и кавказцами. Окружив красных, Бабиев бросил Корниловский полк опять вперед, для занятия села Приютного. Широкой рысью, на взмыленных лошадях, в линии взводных колонн, двигается полк дальше. У села Приютного нас встречают красные лавы. Они отходят за село. Конной атакой полк занимает Приютное с юго-востока и захватывает одно полевое орудие. Здесь тяжело ранен хорунжий Сердечный и легко — командир 3-й сотни Литвиненко. Под ним была убита и его отличная мощная вороная кобылица, которую он так любил. Всегда веселый и остроумный — он не утерпел и здесь и, ругаясь, выразился: «Краще б мэнэ вбылы, чим ии...».

Оправившись от потерь и собрав полк, решил гнать красных до села Кормового. Красные лавы широко маячили недалеко от Приютного к северу, но когда полк двинулся на них — он вперся в болотистую речонку с крутыми берегами, о которой мы не знали. Красные же открыли орудийный и пулеметный огонь, и полк вынужден был отойти к окраинам села, спешиться и укрыться, выслав стрелков вперед. В этой последней атаке полк понес чувствительные потери в конском составе.

Скоро подъехали к полку генерал Бабиев и полковник Венков со своими вестовыми. Красные жестоко обстреливали нас шрапнельным огнем. Бабиев, Венков и я со штабом полка и ординарцами находимся в котловине с крутыми берегами, заполненной гнилой водой. Казаки с лошадьми ютятся тут же. Попадающие в самую котловину снаряды разбрасывают фонтаны вонючей воды и грязи. Лошади шарахаются в стороны. Над ними разрываются новые снаряды, и несколько из них сваливаются в эту заводь...

Полковник Венков вынимает из кобуры свой револьвер, идет к тяжело раненной лошади, которая, завязнув в топи, беспомощно бьется в грязи, прижав уши к шее... Вокруг нее кровь перемешана с грязью, и бедное животное в своем бессилии страдает. Венков останавливается у воды, выжидает, пока лошадь поднимет свою мокрую голову поверх воды и, выждав момент, спускает курок. «Цок!» — послышался короткий сухой звук револьверного выстрела... Пуля попала прямо в лоб, и несчастное животное, дрыгнув всем телом, на половину своего туловища скрылось в этой вонючей топи...

— Ловко Вы, Василий Кузьмич! — смеется Бабиев.

— Да к чему же мучиться лошади! — отвечает Венков и вкладывает револьвер в кобуру.

На ночь вся дивизия Бабиева и пластуны Ходкевича расположились в Приютном. Красные отошли в села Кормовое и Крутик. Раненый хорунжий Сердечный эвакуировался, сотник Литвиненко остался в строю. Тяжело ранен мой штаб-трубач, черноморец.

Как указано раньше — из 2-й Кубанской казачьей дивизии, в составе 2-го Кубанского корпуса генерала Улагая, здесь на Маныче, к этому периоду времени, оставались

только 1-й Полтавский и 2-й Кубанский полки, находившиеся восточнее села Дивного. Нам было известно, что полковник Мамонов со своим сильным, до 600 шашек в строю, 1-м Полтавским полком, часто самостоятельно переходил Маныч и удачно бил красных. В данной операции на нашем участке фронта их не было. И вся боевая сила корпуса заключалась в 3-й Кубанской дивизии Бабиева и неполной Пластунской бригаде Ходкевича. Этот «кулак» составлял не более 3 тысяч шашек и штыков.

Боевая разведка полком

Разведывательная служба производится мелкими разъездами, взводами и отдельными сотнями. Но есть еще «боевая разведка» целым полком и даже крупными войсковыми соединениями. Цель этой разведки — ложным, демонстративно-коротким боем — выяснить силы противника.

Бабиев, любя Корниловский полк, желал ему боевой славы, почему и бросал его всегда в бой вне очереди. Через два-три дня после занятия Приютного — Корниловский полк был послан для боевой разведки сил красных у села Кормового. От Приютного до Кормового — гладкая равнина. Перед Кормовым видны бугры и дальше, на самой высшей точке их — село Кормовое, которое абсолютно командовало над всей местностью и откуда всякое наше передвижение видно было как на ладони. «Какую же вести разведку? Как же подойти к селу?» — думал я.

Полк был выслан после обеда. С пулеметной командой он доходил до 400 лошадей. На открытой местности — это довольно заметная сила.

Словно «на проездке лошадей» полк идет шагом и широким фронтом в линии взводных колонн. Т. е.: каждая сотня идет во взводной колонне, имея один общий фронт, с интервалами между сотнями в один взвод. Этот строй считался самым удобным и поворотливым для всех боевых перестроений. Впереди полка только несколько дозорных. Сотни распределены: в случае обстрела — тремя эшелонами, разомкнутым строем — произвести ложную атаку.