С Корниловским конным

Так похвально отзывается генерал Врангель о доблестных казачьих полках, о превалирующей Казачьей Силе и отличном боевом качестве казачьих полков, сосредоточенных на Маныче. Главные штабы иногда неточно пишут о своих частях, что огорчает участников. В данном случае генерал Деникин пишет, что у села Дивного был сосредоточен 2-й Кубанский корпус, который фактически состоял из 2-й Кубанской казачьей дивизии генерала Репникова, 3-й Кубанской казачьей дивизии генерала Бабиева и 3-й Кубанской пластунской бригады генерала Ходкевича. К этому времени из состава 2-й Кубанской дивизии оставались на Маныче, восточнее села Дивного, только 1-й Полтавский полк полковника Мамонова и 2-й Кубанский полк (фамилия командира полка неизвестна). Об этом периоде времени генерал Фостиков мне пишет следующее: «15 февраля 1919 г. из района Св. Креста (село Урамайное) был переброшен 1-й Лабинский полк в Медвеженский уезд Ставропольской губернии для подавления крестьянского восстания. В начале 1919 г. против Царицына действовали Донские части, которые начали терпеть неудачи. В помощь им были по-

сланы наши части —■ 2-й Кавказский полк полковника Просвирина и 9-й Кубанский пластунский батальон полковника Цыганка».

От себя разъясню: эти части стояли на Маныче — 2-й Кавказский полк в селе Рагули, восточнее Дивного, а 9-й батальон — в самом селе Дивном. Дальше Фостиков продолжает: «Во время всего отхода из-под Царицына Донских частей вплоть до станицы Великокняжеской эти полк и батальон были в арьергарде отступавших Донцов, отбиваясь вдоль полотна железной дороги Царицын—Великокняжеская. В марте месяце 1919 г. мой 1-й Кубанский полк на станции Св. Крест был погружен в поезда и эшелонами, почти без остановок, был переброшен на Маныч, под Великокняжескую. Отступавшие Донские части прошли в тыл к нам, а красных задержали мы — 1-й Кубанский, 2-й Кавказский полки и 9-й Кубанский пластунский батальон, перед Великокняжеской, до подхода пехоты генерала Кутепова. Бои были тяжелые, днем и ночью, что нас измотало.

В марте месяце на Маныч к нам прибыл и 1-й Лабинский полк и прибыл наш командир 1-й бригады генерал Говору-щенко; но, пробыв на фронте дней десять, эвакуировался по болезни. Я принял бригаду, которая превращается в дивизию, — 1-й Кубанский полк полковника Логвинова (Варшавского дивизиона и погибшего под Камышиным), 1-й Лабинский (командира не помню), 2-й Кавказский полковника Просвирина (убит в конце 1919 г.) и 9-й Кубанский пластунский батальон полковника Цыганка. Март и апрель месяцы на Маныче проходили в жестоких и беспрерывных боях. К маю месяцу на Маныче сосредоточились: 1-я Конная дивизия генерала Шатилова, моя бригада, Сводно-Горская дивизия генерала Глазенапа, несколько частей Добровольческой армии, Астраханская конная бригада. Командующим фронтом назначен генерал Кутепов».

Из этих трех выдержек генералов Деникина, Врангеля и Фостикова — войсковая история когда-то сделает свой «вывод». О том, как действовал 9-й Кубанский пластунский батальон полковника Цыганка в этот период времени, — приведу бесхитростные строки участника, подхорунжего Стадника:

«Надо сказать, что в Ставропольском походе происходили схватки, как с одной, так и с другой стороны — не на жизнь, а на смерть. Когда перешли Маныч, то вступили в пески, где он нас засыпал, словно мело снегом. Особенно это было чувствительно во время ночных переходов. Ночной переход через Астраханский мост был тяжелый. Дул ветер. Песок, хуже снега, засыпал и резал глаза. Горело лицо. Лошади устали. Приходилось подталкивать под колеса. А дня через два я выехал в двухнедельный отпуск. Но за этот промежуток времени — батальон был переброшен в Донскую область. Возвращаясь из отпуска, нашел его на реке Аксай. Батальон занимал посты. Лежал снег. Скрипел мороз, и на постах, по ночам, от холода дрожали. Питание слабое. Обмундирования казенного не давали, а захваченное из дому обносилось. Да и по станицам шили из мешков штаны и юбки. Командиром пулеметной команды был у нас москвич-капитан. Но вскоре красные нас так прижали, что, как говорили пластуны: «Хлопцы!.. Намазуй пятки салом!» И это было верно. Через два дня мы докатились до Великокняжеской... но она была уже занята красной конницей Думенко, и мы оказались отрезаны. Причина такого неожиданного и скорого отхода, как нам тогда было сообщено, было то, что — донские казаки Верхнего Округа открыли фронт и красные своей силой обрушились на нас. Насколько помню, здесь был и 2-й Кавказский полк и масса отступающих калмыков со всем их скарбом. Но они так и не ушли и жестоко были наказаны, как нам передавали. А наш батальон, благодаря тому, что красные еще не успели своей пехотой занять Великокняжескую, ночной атакой пробился через конницу Думенко*и соединился со своими частями на станции Торговой. Они нам сообщили, что на нас был уже «поставлен крест».