С куклами к экватору

И вот этот король должен сейчас войти. Мы ожидаем его, перешептываясь, хотя никто не запрещал нам разговаривать громко. Сопровождавший нас статс-секретарь вдруг умолк посередине фразы, согнулся пополам и почти опустился на корточки, склонив голову до самых колен и молитвенно сложив руки.

Вошел господин лет шестидесяти, лысый, в очках с золотой оправой, в хорошо сшитом двубортном костюме в тоненькую полоску — то что в Америке называют buisness suit.

Его величество остановился подле трона. Секретарь, не разгибаясь, приблизился к нему и шепотом доложил, кого привел. Мы поклонились так, как это принято у нас, и король пожал нам руки. Затем пригласил нас сесть на приготовленные стулья, а сам первым сел посередине. Секретарь воспользовался своим стулом только символически — не разгибаясь, со сложенными руками присел на его краешек.

Его величество начал беседу несколькими любезными французскими фразами о том, как Камбоджа ценит наш приезд. Говоря о себе в первом лице множественного числа, он расспрашивал о нашем путешествии, о том, как нам здесь нравится и хорошо ли нас устроили.

Затем приблизился согнувшийся лакей, балансируя большим подносом с бокалами шампанского. Пока он шел, я так боялся, как бы он ничего не пролил, что не мог участвовать в беседе. Но он проделал все акробатически: подал каждому из нас бокал, не разлив ни капли. Я облегченно вздохнул лишь после того, как он пятясь удалился.

Потом мы выпили с королем за успех премьеры.

ПЛАЧ, СМЕХ И ВЛЮБЛЕННЫЕ

Премьера прошла не очень удачно. Как на зло, здесь случились все неприятности, какие только могут быть на подобном спектакле. В том месте, где была особенно нужна музыка, вышел из строя магнитофон, а в момент, когда актерам все-таки удалось создать предфинальное напряжение, полностью погас свет.

Все это начинало походить на кошмар. Нервы товарищей на сцене не выдерживали, но они были хотя бы среди своих, могли выругаться по-чешски, могли вертеть выключатели и предохранители, пробуя — а вдруг произойдет чудо и появится ток. Но мы внизу, в парадном зале, заполненном величествами и высочествами, должны были хранить видимость спокойствия, улыбаться и объяснять неполадки в работе электрооборудования так, чтобы вина за них не слишком падала, на нас, и в то же время не говорить о недостатках местной электросети.

А между тем все мы так много ожидали от этого спектакля. Ни разу у нас не было такого хорошего зала. Среди зданий сказочного дворца на лужайке с цветочными клумбами стоял колонный зал, с трех сторон открытый ночному ветерку, таинственно колыхавшему бархатный занавес сцены. Время от времени туда залетала птица, но, спугнутая веселым шумом голосов, тотчас вылетала. В креслах, разместившись в строгом соответствии с табелем о рангах, сидели королевские семьи и придворные. Их дети, как дети во всем мире, ждали с широко открытыми глазами…

После спектакля все уверяли нас, что ничего страшного не произошло — они даже не заметили неполадок. Была ли это вежливость или мы вследствие излишней добросовестности преувеличивали свою вину? Король приколол нам на грудь ордена, разносили закуски, произносили речи, и улыбки сияли гораздо постояннее, чем проклятое электричество, но нашей радости как не бывало.

Какой толк, что на следующий день спектакль в большом зале для дипломатического корпуса и многочисленной публики прошел прямо-таки образцово? Нужно быть работником театра, чтобы понять это… Лучше об этом не говорить.

Пном-Пень — столица Камбоджи — расположен на берегу большой реки Меконг. Как раз здесь в нее впадают и из нее вытекают воды озера Тонле-Сап. Вы не ослышались, я именно это хотел сказать: в течение месяцев уровень Меконга выше уровня Тонле-Сапа, и вода течет из реки в озеро. В определенное время года обстоятельства меняются, и тогда вода течет из озера в реку. Эти перемены связаны с периодом дождей, их можно точно предсказать, и они сопровождаются большими торжествами. Сам король приходит, чтобы приказать воде изменить направление, ибо в настоящей монархии даже воде не дозволено течь, куда ей вздумается.

Власть короля в нашу эпоху уже не та, что раньше. Во время нашего посещения на большой площади неподалеку от дворца заседал Национальный Конгресс. На следующий день премьер-министр Нородом Сианук, изящный и неожиданно молодой человек, увлеченно рассказывал нам, как хорошо проявил себя этот новый совещательный орган его правительства. Заседание депутатов окончилось лишь в полночь, сам премьер-министр, как с улыбкой подчеркнул он, целых десять часов отвечал на вопросы. Ему нравилось, что люди отваживались критиковать некоторых должностных лиц, выступать против них во всеоружии точных цитат из законов и параграфов. Принц рассказывает, и вы чувствуете, что он хотел бы всеми средствами заставить свою страну совершить прыжок от феодального строя недавней колонии к демократии новейшего типа.