С любовью, герцог

Лоретта была как в бреду: не отдавала себе отчета в том, что делает она, что делает с ней он. Разум был над ней не властен, только чувства, только инстинкт. Она лежала на полу, он нависал над ней, но как они там оба оказались, она не помнила, да это было и не важно.

Солан оторвался от ее губ, привстав на колени, спросил, пристально глядя в глаза:

– Вы согрелись?

– О да…

– Вот и хорошо, – шепнул он в ответ, сбросил жилет, а затем через голову стащил и рубашку.

Комнату освещал лишь огонь камина, но и этого вполне хватило Лоретте, чтобы по достоинству оценить то, что предстало ее взору. От такой красоты у нее пересохло в горле и перехватило дыхание. Герцог был сложен как бог, и мускулист, как античный атлет.

– Вам нравится то, что видите? – с тихим смешком спросил Солан.

– Да, но еще больше прикасаться к тому, что вижу. – Лоретта провела рукой по рельефной груди. – Вы великолепны.

– Вы преувеличиваете.

– Вовсе нет. Для меня вы самый лучший.

– Помнится, тем вечером, который кажется теперь ужасно далеким, на вас было бледно-желтое платье, словно сотканное из света, что дает пламя свечи.

– Я никогда не забуду ту ночь.

– Вы стояли перед камином, когда я вошел, и были похожи на ангела. Вы и сейчас для меня – ангел.

– Нет, никакой я не ангел, – прошептала Лоретта.

– Для меня – ангел, – хрипловатым шепотом возразил Солан, нежно лаская ее грудь и легонько касаясь затвердевших сосков.

По спине ее прокатилась дрожь наслаждения, внизу живота огненным шаром пульсировало желание. Лоретта смотрела не отрываясь, как он расстегивает брюки.

– Вы боитесь?

– Нет, скорее предвкушаю.

– Тогда позвольте мне любить вас.

Хоксторн бережно уложил ее на плед и прилег рядом на бок, вытянувшись во весь свой немалый рост. Приподнявшись на локте, он любовался ею, скользя взглядом сверху вниз, и Лоретта вновь почувствовала радостную дрожь предвкушения.

– Я хотел этого с того самого момента, как увидел вас.

– И я.

Солан наклонился и нежно поцеловал ее. Губы его были такие теплые, упругие и нежные, что она могла бы целовать их целую вечность. Лоретта прижалась к нему всем телом, скрестив руки у него за спиной, они совместными усилиями избавили ее от панталон, и он отшвырнул их в сторону. Продолжая целовать, он нежно ласкал ее рукой, и Лоретта не чувствовала стыда – только наслаждение.

Руки ее тем временем блуждали по его спине, упругим ягодицам. Она чувствовала, как нарастает в нем возбуждение, и ей было несказанно приятно, что это она тому причиной. Солан коленями раздвинул ей ноги и медленно, но уверенно вошел в нее.

Она сама хотела этого: хотела быть покоренной им, – и так оно и произошло. Если ей было больно, то совсем чуть-чуть. Он любил ее нежно, и тревога отступила. Он двигался в ней с прочувствованной неторопливостью, покрывал ее лицо благодарными поцелуями, и когда тело ее окончательно расслабилось, Лоретта сама не заметила, как стала двигаться в одном ритме с ним. С каждой секундой наслаждение становилось все острее, ее качало, как на волнах, и наконец подбросило так высоко, что мир взорвался миллионами сверкающих брызг. Лоретта прижалась лицом к его груди, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. Спуск с вершины был плавным, еще долго ее продолжали качать чувственные волны, и тело охватила приятная истома. Ей было хорошо, как никогда, и сердце до краев наполнилось благодарностью к мужчине, что подарил ей такие незабываемые ощущения.

Она с улыбкой блаженства на устах прошептала его имя и провалилась в никуда, а когда очнулась, услышала как часто и трудно дышит Солан. Потом по его телу прошла судорога, и, повинуясь инстинкту, она приподняла бедра ему навстречу. Он крупно вздрогнул всем телом, испустил долгий стон наслаждения, скользнув ладонью по спине Лоретты, крепко прижал ее к себе и обмяк. Она гладила его спину, плечи, ягодицы.

Сколько они так пролежали, Лоретта не знала. Говорить не хотелось – им было так хорошо, что слова были не нужны. Потом Солан перекатился на бок и, зарывшись носом в ее все еще влажные волосы, поцеловал за ухом, благоговейно провел ладонью по груди, по впадине живота, по стройному бедру.

– Я люблю вас, – прошептала Лоретта.

Солан медленно приподнял голову и с улыбкой заметил:

– Как хорошо, что вы набрались храбрости мне в этом признаться.

Лоретта насупилась и наставительно сказала:

– К вашему сведению, я сделала это дважды, причем первой, хотя, если верить сэру Винсенту Тибальту, джентльмену полагается первому признаваться в любви леди, за которой он ухаживает.

– Я и признался.

– Когда это?

– Тогда же, когда сделал предложение, которое, кстати сказать, вы отвергли.

Лоретта пристально посмотрела на него.

– Что-то не помню, чтобы вы тогда мне это говорили.

– Может, я и не произнес именно эти слова, но…

Лоретта приложила палец к его губам.

– Никаких «но»: ничего подобного тогда вы не говорили.

Солан поцеловал подушечку пальца, что она держала возле его губ, и сказал:

– Тогда позвольте донести до вас эту истину прямо сейчас. Я люблю вас, Лоретта. Очень люблю. Иначе зачем бы я так старался освободить вас от вашей клятвы?