С любовью, герцог

Она согласно кивнула, и Солан, вытащив из кармана ключ, сам отпер дверь, неслышно открыл ее и юркнул в дом. Лоретте пришлось ждать не больше пары минут, прежде чем он впустил ее в дом и повел по коридору. Они зашли в комнату с книжными полками от пола до потолка – наверное, его кабинет, – и Хоксторн запер за ними дверь на ключ. После того как помог Лоретте освободиться от мокрых плащей, Солан усадил ее в кресло перед камином, а сам, опустившись на колени, принялся разжигать огонь. Как только в топке заплясали язычки пламени, она вытянула ноги, чтобы отогреть занемевшие от холода ступни, а он сел на пол и, не без труда стянув промокшие насквозь сапоги, поставил поближе к огню.

– Вы промокли, как и в тот, первый вечер – вечер нашей встречи, – повернувшись к ней, заметил Солан.

– Я тоже его помню, – ответила Лоретта, – но сейчас промокла не в пример сильнее и от холода почти не чувствую ног.

– Я знаю, как это исправить.

Он бережно приподнял ее ступню в промокшей насквозь атласной туфельке с изрядно истертой от бега по булыжной мостовой подошвой, поставил к себе на колени, снял туфельку и тщательно растер между ладонями, массируя каждый пальчик. Закончив, он проделал те же манипуляции с другой ногой, а после этого зажал обе ступни между своими бедрами, и Лоретта явственно ощутила не только тепло его тела, но и как твердеет, увеличиваясь в размерах, то, во что ее ступни упирались. И тело ее не замедлило на это откликнуться. Ей не пришлось даже гадать, какой огонь жарче: тот, что горит в камине, или тот, что опалил ее, – когда он, глядя ей в глаза, спросил:

– Как вы себя чувствуете?

– Божественно.

– Не жалеете о том, что произошло в церкви? – с улыбкой спросил Хок, неспешно массируя ее лодыжки и икры.

– Нет, – решительно ответила Лоретта. – Я бы покривила душой, если бы сказала, что никогда не думала о том, чтобы освободиться от взятых на себя обязательств. Мне хотелось стать свободной, но я просто не знала, как это сделать и смогу ли жить потом в ладу с собой. Я не испытываю никаких сожалений, хотя на душе у меня не все спокойно и мне еще во многом предстоит разобраться.

– Тогда что вас тревожит сейчас? – участливо спросил Солан, в то время как ладони его поднимались все выше и выше, а голос приобрел какую-то особую чувственную хрипотцу. – Дело во мне, Лоретта? Вы не можете разобраться в своих чувствах ко мне?

– Я точно знаю, что чувствую к вам, – ответила она без колебаний. – Я вас люблю.

– И я точно знаю, что чувствую к вам…

Несмотря на то что место, куда Солан поместил ее ступни, было соблазнительно теплым, Лоретта спустила ноги на пол и, глядя в его завораживающие зеленые глаза, сказала:

– А еще я точно знаю, чего хочу прямо сейчас.

– И я знаю. – Солан вытащил шпильку из ее волос. – Так они высохнут быстрее.

Лоретта понимающе улыбнулась и предложила:

– Тогда позвольте вам помочь.

– Вы ведь понимаете, что это означает? – не преминул уточнить герцог.

Лоретта кивнула и с наслаждением зажмурилась. Огонь в камине ласкал ее своим теплом, и у Хоксторна распускать волосы получалось гораздо приятнее, чем у Битси.

– Я хочу, чтобы вы стали моей, но не возлюбленной, не любовницей, а женой, герцогиней.

– Да, – прошептала Лоретта как раз в тот момент, когда последняя шпилька была убрана из ее прически и волосы свободно рассыпались по плечам. Она-то понимала, но поймет ли дядя? Этого Лоретта знать не могла да и не хотела, по крайней мере сейчас.

Солан обнял ее, прижал к себе и накрыл ее губы своими. Его прикосновения были нежными, легкими, как крылья бабочки, а объятия тем временем становились все теснее. Их неудержимо влекло друг к другу, и легких прикосновений их губам стало мало. У Лоретты кружилась голова и все чувства обострились: от него пахло бренди и мылом для бритья.

Лоретта почувствовала, как он повел плечами, пытаясь освободиться от сюртука, нетерпеливо схватила его за лацканы и стянула с плеч. Солан принялся за шейный платок, а она, ничтоже сумняшеся, торопливо расстегнула его стеганый жилет, выпустила из-под пояса брюк рубашку и, просунув под нее руки, замерла, прижав ладони к обнаженной груди. Тугие мышцы натягивали шелковисто-гладкую, очень теплую кожу.

Солан с шумом втянул воздух и хрипло пробормотал:

– Хорошо, Лоретта.

Не отрываясь от ее губ и продолжая гладить по спине, он распустил шнуровку корсета. Разгоряченные желанием, они ласкали друг друга все более пылко. Он стянул ее платье с плеч и стал покрывать жгучими поцелуями шею, опускаясь все ниже. Сгорая от нетерпения, он приспустил лиф, и совместными усилиями они высвободили ее руки из длинных рукавов. Повторив те же манипуляции с нижней сорочкой, они наконец избавились от мешавших им обоим ненужных покровов. Оба часто дышали, торопясь насладиться моментом, словно другой возможности у них никогда не будет. Хоксторн ласкал ее грудь, и каждое его прикосновение она встречала вздохом, стоном наслаждения и невнятным бормотанием, прижимаясь к нему, лихорадочно поглаживая мускулистую спину, широкие плечи.