С любовью, Я

— Ладно. — Она вывернулась и, покачиваясь, уселась рядом, спрятав руки между коленок. — Мы с Майлзом выросли в семье наркоманов. — Вздрогнув, я прикусила язык, чтобы не перебить её. — Наша мать была красивой. Когда-то. Но после школы спуталась с наркоманами и родила нас, одного за другим. Мы росли в атмосфере ненависти и кайфа. Мужчины долго не задерживались рядом с ней и сменялись, словно вагоны у поезда. Нам с братом пришлось воровать, чтобы прокормиться, именно тогда я научилась вскрывать замки. — Голос Нэнси был почти мёртвым, потухшим. Она словно ковыряла рану, вытаскивая наружу отравляющий тело яд, и от этого мне становилось с каждой секундой больнее. Куда там мои проблемы по сравнению с этим. Так… цветочки на клумбе. Я даже боялась взять её за руку, чтобы подбодрить, мне казалось, что любое движение будет фальшивым. — С каждым годом мать опускалась всё больше, и в конце концов дошла до точки невозврата.

Майлз рос замкнутым, нелюдимым. Из-за того, что она носила его всё время употребляя, у него пострадали многие органы. Он же с пелёнок толстый, а товарки матери, такие же наркоманки, всё время издевались над ним из-за внешности и характера. Мне стоило больших трудов вытащить его из пучины ненависти к себе, а потом мать умерла от передоза и нас отдали в детский дом. Именно там у брата начались проблемы с общением. Через несколько лет нас усыновил мужчина, но из-за того, что мы так и не смогли найти общий язык, отдал своей троюродной сестре. И Майлз закрылся, совсем. А потом появилась ты и он как будто оттаял, я думала… — тут она зарыдала в голос, шмыгнула носом и повернулась. — Думала, что общение с тобой поможет ему стать лучше.

Мне стало очень холодно. Это же насколько я была зациклена на себе и своих проблемах, что не видела ничего дальше своего носа?

— Мы начали общаться и Майлз потихоньку приходил в себя, даже нашёл себе какую-то цель в жизни, а тут… тут ты удрала в Лос-Анджелес и позвала нас. Ты бы видела его состояние в день, когда мы получили сообщение. Он места себе не находил, рвался пешком дойти, лишь бы быстрее оказаться рядом и защитить. Ну а потом, потом ты сама знаешь, мы с тобой стали пропадать на работе, Майлз оставался в доме один на один со своими мыслями и одиночеством. — Новый виток рыданий затянулся на несколько минут.

Я глотала воздух, как воду и пыталась не упасть в обморок. Душка Майлз настолько нуждался во мне?.. А я этого не видела, или не хотела видеть.

— Я тебя использовала, — зло рассмеялась Нэнси. Но это больше походило на оправдание, чем на признание. — Я дружила с тобой из-за брата. Старалась стать похожей на тебя, чтобы он перестал настолько в тебе нуждаться. Я снова хотела стать его домом, единственным человеком, которого бы он захотел спасать. Я такая эгоистка, а теперь брат в коме. Ты же ненавидишь меня, да?! Ненавидишь? Ну же, признайся!

— Нет, — твёрдо ответила я, не отводя глаз. — Не ненавижу.

Мне было очень жаль её, такую сильную и слабую, потерянную и целеустремлённую Нэнси. Чего греха таить, я тоже пользовалась их добротой, особенно Майлзом. Я действительно искала утешения именно у него. Я тоже эгоистка. Май пострадал из-за нас обеих.

— Нэнси, — осторожно позвала я. — А что это за пустые флакончики?

— Его лекарство. Для стабилизации состояния. Мы уехали из дома почти без денег, Зое дала только на билеты. — Она упёрлась затылком в кровать и прикрыла глаза. — Тогда на пляже, я думала, что ты узнала про то, что приёмный отец решил наладить отношения. Он хотел встретиться, но Майлз отказался. Наверное, он подслушал именно этот разговор, ничего не понял и сам себя накрутил. Потом ещё Зое звонила, кричала, что мы украли у неё деньги, но ведь мы ничего не брали! — всхлипнула Нэнс. — Не брали. Она сказала, что заявит на нас в полицию, если мы по-хорошему не отдадим. Я не хотела, чтобы ты знала. Мне было страшно. Я надеялась, что ты просто сделаешь вид, что ничего не знаешь и всё будет как раньше.

— Нет. Я не знала об этом. Майлз сказал, что ваш отец, тот мужчина, перестал давать деньги Зое, поэтому она вас и выгнала. И вы приехали в Лос-Анджелес.

— Вот как, — тихо рассмеялась Нэнси. — Прости, Ди, ты доверяла нам, а мы тебе врали.

Так вот почему он просил меня не говорить об этом с Нэнси…

— Я тоже не ромашка, — отмахнулась я. — Спасибо, что поделилась. Получается, что лекарство у Майлза закончилось и он начал принимать таблетки для похудения. Ты сказала об этом врачу?

— Про выписанные да, а про эту гадость я не знала. Наверное, брат понял, что тебе понравился Эрик и захотел измениться, и не придумал ничего лучше, чем глотать всякую дрянь. У него ведь обмен веществ нарушен, просто так он бы не смог похудеть. Знаешь, Ди, я, наверное, перееду.

— Зачем?

— Мы больше не сможем общаться так, как раньше.

— Почему? — искренне удивилась я. — Знаешь, Нэнс, я ведь не врала Майлзу, когда говорила, что вы часть моей семьи, и пусть мы не всегда говорили друг другу правду, я считаю вас своими друзьями. А ты нет?