С отрога Геликона

– А что, анемон твоему Ясону нужен? – захихикала Квирила. Эта шутка тоже пришлась Медее не по нраву. Из анемона готовили отвар, помимо прочего помогающий при мужской слабости.

– Я надеюсь, Квирила, будет правильно, если я отнесу это на счет твоей юности. Ты ведь не завидуешь мне?

– Прости, – поникла головой еще маленькая ростом ученица. – Вернувшись из гор, ты стала такой… загадочной что ли. Мы не узнаем тебя, Медея.

– Я сама себя не узнаю. Но разве это повод для зависти?

– Мы слышали, что этот твой Ясон – заморский царь, что ты бросаешь нас ради его царства.

– Вот, глупые! – Медея обняла и прижала к себе будто свернувшуюся в комочек Квирилу. – Я ведь и тут дочь царя!

– Да, но тут ты с нами, а там…

– А там, во-первых, Ясон еще не царь и неизвестно вообще, будет ли им когда-нибудь. Во-вторых, мы с ним уже все обговорили: сначала я рожу ему детей, а потом он поможет мне построить лечебницу в его стране. У меня будут такие же девочки, такие же ученицы, как вы, Квирила.

– Ну а как же мы?

– На счет вас я позаботилась. Тебя Пастырь готов принять в ученицы. Поучишься…

– Что, правда?! – перебила на радостях Квирила учительницу и, будто освобождаясь от объятий, подняла голову и посмотрела ей в глаза.

– Конечно, правда! Поучишься в Зибе год-другой, вернешься и будешь вместо меня.

– Погоди, а как же девочки? С кем останутся они на время моей учебы?

– Об этом я забыла, – замялась Медея, – но мудрый Пастырь обязательно что-нибудь придумает. Пришлет кого-нибудь на время твоего отсутствия.

– Ну хорошо, если так. Спасибо тебе! – счастливая Квирила обняла учительницу и прошептала: – И за анемонами мы тоже сходим.

– Ну вот и славно! – ответила Медея. – У тебя, кажется, вода кипит.

На печке и вправду уже какое-то время гремел накрытый крышкой кипящий котелок. В лечебнице стало жарко и влажно. Квирила открыла ставни. Наполнивший помещение утренний свет позволил дочери Ээта наконец-то воспользоваться зеркалом.

– Да, и лицо какое-то все как в красных пятнах, и волосы жесткие, – говорила она, глядя на себя и выпуская длинные по грудь светлые пряди испод шапочки. – Как ты думаешь, почему Ясон ничего мне не сказал?

– Тут уж, Медея, я тебе не советчица. Кто знает, что у этих мужчин на уме? Да еще и у чужеземцев.

– А я знаю. На самом деле есть только две возможности. Первая – это что ему вообще наплевать на меня.

– А вторая?

– Вторая – его намерения настолько благородны, что ему все равно как я выгляжу. Прихорошиться-то всегда можно. Черноту в душе выбелить куда труднее. Понимаешь?

– Примерно. Ну и как проверить?

– Как проверить, не знаю, но сделаю вот что, – сказала Медея, напряженно глядя через окно, а потом посмотрела на Квирилу и с хитрецой улыбнулась. – Я прихорошусь сегодня. Натру лицо, как обычно, помою волосы вот этим… Поделитесь со мной?

– Что за вопрос, Медея? Конечно!

– Вот… И такой встречу его…

– Платье другое одень…

– Думаешь?

– Да. Уверена. Оно тебе не в пору. Видно, что ты руку еле поднимаешь. Да и вообще…

– Вообще да, я знаю. Поменяю, хорошо. Прийдется домой съездить, но это уже ближе к вечеру. Ну и теперь так я думаю: если Ясон заметит перемену во мне, значит я действительно ему нужна, если нет, значит он думает только о том, как бы с моей помощью сделаться царем. И да поможет мне Дали не ошибиться!

Ясон искренне любил Медею, и потому правильно понял поданный ею знак. Начались приготовления к свадьбе. Времени было крайне мало, всего месяц, а вестнику требовалась неделя, чтобы попасть в Зибу и оповестить Пастыря. Медея продолжала пока работать в лечебнице, хотя иногда то она, то ее ученицы, отлучались на примерку праздничных платьев. Все платья шились за счет казны Ээта. Он хотел праздника не только для дочери, но и для девушек, которые были к ней так привязаны и теперь лишались ее поддержки.

На аргонавтов легло бремя устройства брачного чертога. Размышляли где-то с полдня. Арг говорил, что при наличии слаженной команды ему не составило бы труда выстроить и украсить комнату на высоких сваях в недельный срок, но все-таки возобладало мнение Геракла и Иолая, предлагавших местом для брачной ночи молодых сделать Арго. Действительно, только при удачном раскладе Ясону и Медее выпадал месяц жизни на корабле, и было бы справедливо предоставить его в их распоряжение в ночь после свадьбы. Тут, конечно, возникало одно препятствие: Арго был живым существом, и к исполнению такой необычной для корабля миссии его следовало подготовить.

Взял на себя эту задачу мастер Арг. Однажды поздним вечером, когда уже все спали, он отправился к своему втащенному на берег детищу. Хотя мастер и сильно возражал против этого, вместе с ним увязался еще и Орфей. Кифаред говорил, что у него есть какие-то «музыкальные соображения». Ночь была душной. Воздух полнился влагой, и повсюду стрекотали цикады.

Подойдя к кораблю, Арг погладил просмоленные доски над глазом и позвал:

– Арго-о!

В ответ послышалось еле слышное шевеление досок. По голосу корабль узнал мастера.

– Арго, только, пожалуйста, тихо, – повторил мастер.

– Кто с тобой?

– Это Орфей.