– Вот поэтому, думаю я, твоя затея с колхами преждевременна. Нам нужно предпринять что-нибудь как можно быстрее.
– Ты будто забыл, Тороней! Колхи – это пока так, для людей, чтобы они почувствовали значимость нашего похода. А так, если ты помнишь, у нас был уговор с Лаомедонтом, сыном троянского…
– Вот-вот! Именно об этом я и подумал.
– Где ваш царь? Я могу с ним говорить?
– Примерно в дне пути верхом отсюда. Укрепляет приграничные крепости, готовится отбиваться. Я пошлю за ним. Он приказал сообщить о вашем прибытии. А вообще, он отобрал у меня почти всех людей: опасности от бебриков, мол, больше нет, а против кетейцев каждый человек на вес золота.
– Не расстраивайся, друг! Ведь царь прав. Ты лучше вот что: снаряди-ка к нему по-скорее гонца, чтобы дал знать о наших троянских планах.
Стоило Торонею распорядиться, как вестник сей же час скрылся за горой. По дороге он оповестил оставленного аргонавтами у мисийцев тяжело раненным их сотоварища Полифема. Тот на радостях, прихрамывая, спустился к переправе. Весь вечер друзья не выпускали его из объятий, и в итоге оставили ночевать в лагере. С наступлением темноты, дабы не рассекречивать ее дар врачевательницы, Медея осмотрела ногу Полифема. По ее мнению, рана зажила нормально и не должна была оставить за собой никаких серьезных последствий. То, что Полифем все еще хромал спустя три месяца, она тоже не считала страшным: полное восстановление от такого серьезного ранения предполагалось долгим. Она рекомендовала лапифу ежедневную, но щадящую нагрузку на ногу в виде ходьбы по ровной местности или, даже лучше, плавания. Садиться за гребную скамью ему было пока не желательно, но отправиться домой на верхней палубе Арго он мог уже смело.
Однако, еще только пойдя на поправку, Полифем решил остаться у мисийцев. Он был благодарен этому племени и сумел в нем прижиться, потихоньку выучивал местный язык. А теперь еще, помимо прочего, война с кетейцами выкашивала целые мисийские селения, и каждый человек, да еще и как Полифем, способный держать оружие, был у них на счету. Женой лапиф на родине не успел обзавестись. Да, его ожидали стареющие родители, но и из их гнезда он рано или поздно собирался улететь.
Друзья с пониманием отнеслись к решению Полифема и, отправившись в путь, оставили его на северном конце Босфора. Вместо лапифа на борт Арго поднялся Тороней. Через возвратившегося вестника ему поступило строжайшее царское повеление при первой возможности отправляться с аргонавтами в Иллион и вести там от его, царя, имени переговоры о союзе.
Идти по течению и по ветру одновременно было одно удовольствие как для гребцов, так и для самого Арго. Весь Босфор миновали за один переход. По совету Торонея зашли в большую бухту на западной стороне у самого начала Пропонтиды с тем, чтобы посетить дальнее поселение скирмиадов, начальником над которым был некий Бизант. Бизант принял аргонавтов и оказал им всяческие почести. Бухта, называвшаяся Рогом из-за ее характерного изгиба, буквально кишела рыбой. За морским лакомством скирмиады съезжались сюда с окрестных внутренних областей.
Переночевав у Бизанта, отправились дальше, и еще через три перехода достигли гавани долонов. Надо сказать, что всюду, куда разлетелась слава об аргонавтах, готовились к их встрече. Вот и новый расторопный царь долонов Амасис, взявший в жены предводительницу землеродного племени Гарпалику, распорядился немного больше расчистить священную вершину Диндима и поставить там деревянную башню, с которой дозорный ежедневно смотрел на восток: не появится ли вдалеке парус, украшенный щитом с отраженным в нем солнечным ликом.
Как и на Босфоре, у долонов аргонавтов ждал более чем теплый прием. Тем не менее, кетейская угроза всему фракийскому миру заставляла их как можно скорее двигаться дальше. Геракл не планировал оставаться в царстве Амасиса более, чем на две ночи. Он осмотрел старую гавань, которой в честь погибшей царицы дали название Клиты. Там полным ходом шло строительство флота.
Еще подплывая к Диндиму, аргонавты заметили какие-то приготовления на восточном берегу перешейка, примерно на том месте, куда ночью они были выброшены ветрами и где вынуждены были обороняться от конной атаки Кизика. Оказалось, что новый царь начинал там строительство еще одной гавани. Он справедливо рассчитывал на выгоду от растущей торговли на Пропонтиде.
Амасис и Гарпалика уже знали о новых поражениях мисийцев и были, разумеется, тоже заинтересованы как можно скорее оказаться в Иллионе и вести переговоры о большом фракийском союзе. Они всерьез собирались наутро взойти на борт Арго, но… отправлению помешало неожиданное появление Меропа. Он прибыл в страну долонов вечером.