С отрога Геликона

Арго с мнимой неохотой стал рассказывать о путешествии за Симплегады и о возвращении назад. Бистонец вдруг припомнил, что слышал об этом походе, поскольку в Иолке бывал частенько: возможно, он привозил материал и для его, Арго, весел. Из разговоров людей он понимал, что пройти Симплегады почти невозможно.

– …и если правда все, что ты говоришь, я горжусь знакомством с тобой, – заключил он.

Сын мастера Арга усыпал довольный собой. Вдоволь наговорившись, он безмолвно смотрел, как потухало небо и море. Наконец, вокруг стало совсем темно, и он погрузился в сон. Он отмечал потом, что этой безлунной ночью несколько раз просыпался: кромешная тьма перемежалась у него в памяти с отражавшимися в водной глади звездами.

Вдруг вода зашевелилась. Это заставило Арго насторожиться, ибо он не чувствовал ветра. Все же сон и тут взял над ним верх. В следующий раз открыв глаза, он неожиданно для себя увидел тусклый свет.

– Я не хотела тебя будить. Здравствуй, Арго, – сказала женщина. Голубоватое сияние, немного освещавшее рожицу огромного кабира, на шее у которого она сидела, исходило именно от нее. Этот кабир тоже поздоровался с кораблем, только своим тайным неслышным людям голосом.

– Здравствуй…, – нетвердо ответил Арго, пытаясь припомнить, откуда же это женское лицо ему знакомо.

– Астерий, – пожурила женщина своего морского друга, – сколько раз я учила тебя здороваться вслух в присутствии людей. Когда говорят все вместе, вести тайную беседу просто неприлично!

– Привееет, Арго! – протянул кабир. Его голос все еще походил на мычание, но, много лет учась говорить на человеческом языке, он делал явные успехи.

Арго сначала вспомнил имя Астерия из рассказа Геракла, а потом у него в голове прозвучал голос Главка: «Это наша учительница, Европа!» И точно, сон той самой ночью перед проходом через Симплегады! Она, Европа, сняла его тогда с мели.

– Привет, Астерий! Здравствуй Европа! – едва ли не вскричал воодушевленный Арго. Его бистонский сосед проснулся, но не стал вмешиваться в разговор.

– Рада, что ты узнал нас, Арго, – сказала наставница кабиров. – Поскольку ты – величайший корабль из всех, что были созданы людьми до сих пор, нам поручено наградить тебя.

– Кто поручил?

– Знакомая тебе дева со щитом.

– Хм, – усмехнулся Арго, – и за что же?

– Как за что? Ни один корабль на свете не может похвастаться проходом через Симплегады. Я скажу тебе даже больше: и в будущем ни один корабль не сумеет этим похвастаться, потому что Симплегад больше нет.

– Хорошо, Европа, пусть так… Но ведь я ничего для этого не сделал. Все сделала она, Афина.

– Арго, не скромничай. Ты не испугался, не подвел друзей, готов был умереть вместе с ними. Все это ты не только говорил на словах, а по-настоящему чувствовал сердцем, и это не могло укрыться от взгляда Афины…

– Похоже, мне не отвертеться, – сказал Арго как будто в сторону, а потом не выдержал и спросил у Европы: – И что же, интересно, полагается мне за это?

– Слушай же! Твой отец, мастер Арг, не создал тебя для войны, и он был прав: кораблям не следует убивать людей, своих создателей, и твои друзья всюду старались решать дела миром, и давали отпор только несговорчивым обидчикам. И тем не менее, Афина решила подарить тебе вот что.

Европа расставила руки с раскрытыми кверху ладонями широко в стороны, и на них медленно проявился сияющий золотой таран с трезубым расходящимся наконечником из зеленого кристалла.

– Ой! – испуганно удивился Арго. – А зачем мне это?

– Я сказала тебе, что вести войну против людей неправильно, хотя, признаюсь, иначе бывает иногда и нельзя. Впрочем, от этой нужды ты будешь освобожден. Твой таран никто из людей не увидит, и никто о нем не узнает. Но когда-нибудь – ты и сам наверняка слышал об этом – твой путь по земным морям и рекам закончится. Ты окажешься среди богов, и узнаешь истинных друзей и истинных врагов человеческих и корабельных душ. Вот тогда и наступит время применять твое оружие.

Арго не знал, что на это ответить, – он просто светился от счастья. Астерий, между тем, подплыл вместе с Европой поближе. Наставница кабиров поднесла таран широкой частью к доскам под носом у Арго. Награда мгновенно приросла к телу корабля и наполнилась осязанием. Арго казалось, что он ощущает ее блеск и даже может им управлять. Он пытался в деталях рассмотреть таран, но это было так же неудобно, как человеку рассматривать кончик собственного носа.

– Ну что, нравится тебе? – спросила Европа.

– Нравится, – ответил корабль, и, подумав, добавил: – Но все-таки это несправедливо.

– Что именно, Арго?

– Я ведь плыл не один, а с Главком…

– Эх, Арго, Арго…, – произнесла Европа с некоторой обидой в голосе, – неужели ты думаешь, что я забыла бы одного из лучших моих учеников?

«Не знаю,» – подумал про себя замявшийся Арго, а наставница кабиров, между тем, звала Главка тайным неслышным людям голосом. Его голова незаметно всплыла у Европы за спиной.

– Ах вот ты где! – сказала она, отплывая чуть в сторону. – Как видишь, мы с Астерием только что наградили твоего друга, а теперь настала твоя очередь.