С тобой? Никогда!

Вот Ярик — он был рожден для музыки. Такие, как Янка Логунова, тощая задавака, рождена для того, чтобы трясти костями на подиуме, рекламируя трусы-ниточки и купальники, сшитые из носовых платков, для таких же тощих задавак, как она. А я? Блин, да ведь я же не умела абсолютно ничего, что бы выделяло меня из толпы. Разве что — есть. Поглощать пищу, испытывая неземной кайф и нереальное наслаждение. Но разве это талант?

— Я… — Покосилась на аппетитный светло-зеленый рожок в руках Ярика, политый глазурью и посыпанный орешками.

— Что? — Вытянул шею парень.

— Дай цапнуть, а? — Ляпнула я.

И с того дня, если не всё, то многое изменилось в моей жизни. Учителя нагружали нас домашними заданиями и контрольными работами все больше, ведь в полном разгаре была подготовка к экзаменам, одноклассники по-прежнему хихикали за моей спиной по поводу моей полноты, а я все еще критически относилась к своему отражению в зеркале. Правда, мне удалось каким-то невероятным образом умерить свой аппетит.

Наверное, потому что я постоянно думала о нем. О Ярике. Когда просыпалась утром, когда подходила к окну и любовалась на озорные ручейки, бегущие вниз по улице, когда разговаривала с бабушкой или делала уроки. Мысли об этом парне не покидали меня ни на секунду. И даже весеннее солнце светило ярче обычного, ведь теперь в моей жизни был он.

За поход в клуб «Чайка» я получила от бабушки знатный нагоняй, но могу сказать с полной уверенностью: оно того стоило. Большое темное помещение, десятки молодых людей и сотни рук, поднятых вверх. Теснота, духота и гул, отдающийся свистом в ушах. Честно? Музыканты оказались какими-то придурками, каркающими в микрофон и бездумно бряцающими по струнам гитар в темноте, но эффект, производимый волнами музыки, прошивающей тела собравшихся насквозь, отчего-то запомнился мне особенно.

Острый дух бунтарства, свобода, безбашенность, легкость — всё это словно отрывало нас в общем порыве от земли. Мы прыгали, визжали, смеялись и странно дергались, пытаясь попасть движениями в рваный ритм мелодий, и все это делало нас, прыщавых девятиклассников, нереально крутыми. Сближало.

Мы с Ярославом танцевали, глядя друг другу в глаза. Подпрыгивали и покачивались, так тесно прижавшись, что от непрерывающегося соприкосновения разными частями тела мою кожу буквально жгло током.

В этот момент, рядом с этим высоким и красивым юношей, я больше не ощущала себя неуклюжей бегемотихой — я могла быть собой. Смешной, дурашливой, веселой. В полутьме клуба, наполненного музыкой, запахами парфюма и пота, никто не видел складок на моей талии или моих жирных ляжек. И я чувствовала необыкновенную легкость: еще и потому, что точно знала — я нравлюсь ему и такой.

Каждое случайное прикосновение. Каждый взгляд как в замедленной съемке. Смущенная улыбка — и его улыбка поддержки в ответ. Звонкий смех. Возможно, глупая толстая девчонка все себе придумала, но тогда я точно знала: он тоже тянется ко мне. Ему приятно быть со мной рядом. И наши пальцы, которые во время танца то и дело переплетались, словно ветви дерева в грозу — все это не могло быть случайностью.

И тот поцелуй, который чуть не состоялся… Его я тоже не могла себе придумать.

Дыша прерывисто и шумно, откинула волосы с лица. Короткий перерыв между мелодиями. Всего пара секунд. Свет скользнул по тонкому шраму на лбу Ярослава, прокатился вниз по красивым кистям его рук, по длинным, нервным пальцам, чиркнул по темно-синей рубахе в клеточку — по оттенкам, которые так ему шли. И поднялся вверх, к внимательным карим глазам.

Наверное, даже спустя годы я смогу с точностью воспроизвести по памяти эти короткие рваные движения. И смогу абсолютно уверенно сказать, что между нашими телами было сантиметров десять. Он был выше меня еще на двадцать — это расстояние до губ. Почти ничтожная дистанция в рамках целой вселенной, но тогда преодолеть её казалось чем-то вроде полета на Луну. Непостижимо.

Он замер, и я прочитала в его взгляде совершенно определенное желание. Воздух замер тягучим ледяным комком в моем горле. «Вот сейчас это произойдет!» Облизнула губы и застыла, видя, как Ярик медленно наклоняется к моему лицу. Три, два, один… И какой-то верзила больно толкнул меня локтем в плечо и облил пивом.

Мой спутник моментально среагировал: вступился за меня, наградил незнакомца ответным толчком, завязалась перепалка. А я все стояла и думала: может, Ярик просто хотел что-то шепнуть мне на ушко? Ведь так? Чтобы сказать что-то человеку в таком шуме, нужно наклониться? Приблизиться? Именно это он и хотел сделать. Не более.

И даже, когда громыхнула новая композиция, эти мысли не отпускали меня. «Мы просто друзья. Мы классно провели вместе время. Отлично пообщались. У нас много общего. Вот и всё».