Саалама, руси

Остро пахло озоном, в окно залетал прохладный ветерок. Подумалось, что к утру наберется вода, и завтра можно будет вымыться, счистить с тела уже намертво въевшуюся и забившую поры грязь.

Сергей внимательно посмотрел на девушку:

— Что ты здесь делаешь?

Она пару минут молча смотрела на дождь, а потом задумчиво усмехнулась:

— Это мой дом.

— Странный дом. Здесь нет кино, клубов, дерьмовая еда и не с кем спать. — Он устало прислонился к стене. Сергей здесь всего вторую неделю, ему пока тяжело. — Когда у тебя секс был в последний раз?

Девушка, не глядя, иронично скривила губы:

— Только что.

— А до этого?

Ливанская на секунду задумалась, взъерошила волосы:

— Может, с полгода назад. Хотя, нет, больше. Наверное, что-то около года, я не помню.

— И тебе не хочется домой?

Она с насмешливой улыбкой повернулась и покачала головой. Мужчина встал:

— Ладно, пойду к себе. Посплю хоть пару часов.

Он уже оделся, но в дверях задумчиво обернулся:

— А ты классная. Можно я подарю тебе что-нибудь? Цветы?

— На кой черт мне цветы. Привези мне лучше блок сигарет из Могадишо.

Мужчина рассмеялся и кивнул:

— Заметано.

Ливанская, не глядя, отсалютовала рукой.

Сергей давно ушел, а она продолжала смотреть в окно. Дождь в Сомали успокаивал, умиротворял. Когда шел дождь, Ливанская очень остро чувствовала, что она дома…

5

16 июня 2015 года. Вторник. Москва. Ул. Панферова. 23:40

Гадетский забегал к Малике все реже. Иногда они вместе работали над докладами, изредка делились записями в дневниках, но и только.

— Ты что, вообще дома не живешь? — девушка сноровисто резала вареное мясо на крошечные кусочки, время от времени стряхивая их с доски в большую миску.

— В смысле, на Проспекте? Нет.

Малика коротко на него глянула:

— Ты уверен, что это хорошая идея?

Андрей засмеялся и отрицательно покачал головой:

— Нет.

— Да садись уже, ешь. Я же вижу, что голодный. — Девушка выдернула с подставки тарелку и, наполнив, брякнула на стол. И, продолжая мысль, добавила: — По отделению слухи разные ходят… — она замялась, будто говорила о чем-то неприятном. — Сестры смеются.

— Не мое дело.

— Андрей, — Малика сконфуженно на него посмотрела, — а ты не боишься, что тебя из интернатуры исключат?

Парень упрямо бросил:

— Ну, исключат так исключат — пройду в другом месте, — сказал парень. — А ты слышала уже? — быстро отломил кусок хлеба, сунув его в рот: — Меня Майоров обещал на следующий аппендикс ассистентом взять.

Для интерна это было большой удачей — шла всего третья неделя обучения.

Малика поняла, что предыдущая тема закрыта, и не стала настаивать. Хотя ее намного больше, чем Гадетского, волновало отношение к ним в коллективе — то, какими глазами будут смотреть на интернов кураторы, врачи, сестры. Она боялась в чем-то ошибиться, упасть в грязь лицом. Андрей не боялся.

Девушка задумалась и почти не слушала, как он с азартом что-то продолжает рассказывать: про Майорова, вчерашнюю лапароскопию, успехи, вероятности.

Малика встревоженно сжимала телефонную трубку и слушала раздраженный усталый женский голос.

— Девушка, я вам русским языком сказала: смена закончилась в девять, машина на базе. Что вы еще хотите?!

— Ничего, спасибо, — она почувствовала, как трясутся руки. — Извините.

Откуда-то изнутри лавиной начала подниматься паника. Но в этот момент, наконец, раздался звонок в дверь. Малика вскочила и выбежала в прихожую:

— Рафиз, где ты был?!

— Как где? Работал. — Парень недовольно буркнул, скидывая у порога грязные ботинки.

Она растерянно пожала плечами:

— Сейчас три часа ночи.

— И что? Ехали долго. Сейчас, сама знаешь, какие пробки.

— Пять часов? — Малика вжалась в стену, чувствуя одновременно облегчение и сосущее ощущение надвигающейся катастрофы.

— Ну, мы бабку поздно привезли. — Рафиз вдруг повернулся. — Ну чего ты как маленькая? Сказал же — работали! Я, в отличие от тебя, работаю как проклятый. — И раздраженно расстегивая спецовку, буркнул: — Бабка доходила. Мы с ней сначала в квартире два часа возились, потом в дежурную везли. Машину-то только в два сдали. Я пойду помоюсь, — и в дверях ванной крикнул: — Мышонок, поесть что-нибудь есть?

— Ты меня слушаешь вообще?

— Что? — резкий окрик заставил ее очнуться и девушка, задумчиво смотревшая на край стола, обхватив себя руками, вздрогнула и отмерла. — Да, слушаю, — она выключила, перекипевший уже бульон. — Конечно, слушаю.

Андрей положил вилку и, глядя в стол, медленно и зло выцедил:

— Почему ты с ним не разведешься?

Вопрос повис в воздухе. Малика переставляла кастрюлю с одной конфорки на другую, искала крышку. Может, оператор и ошиблась, мало ли — невозможно следить сразу за всеми машинами.

6

23 июня 2015 года. Вторник. Москва. 20:10

Лялька позвонила ближе к вечеру, когда Ливанская уже размылась после последней операции и собиралась уезжать. Женщина ревела, захлебывалась слезами и просила посмотреть мужа.

Та раздраженно глянула на часы:

— Ладно, не реви. Сейчас приеду, — отказать было неловко.