Саалама, руси

Слушали шум деревьев, пили воду из родника, такую холодную, что зубы сводило. Фотографировали на телефоны огромные мухоморы с лоснящимися рыже-желтыми шляпками. Лазили по оврагам, цепляясь за оголенные оползнями корни деревьев. Разгребали сухую листву в поисках давно гнилых подгруздков и вытаскивали из воды все еще зеленые кувшинки.

Артем исчез так же, как и появился, — не предупредив, и оставив на столе немытую тарелку с парой окурков.

[1] Протащить — уколоть кого-нибудь бесплатно (сленг).

[2] Втереться («вмазаться», «втюхаться») — начать вводить наркотик внутривенно, внутримышечно, подкожно (сленг).

[3] Пакет — форма расфасовки конопли для продажи, равная одному спичечному коробку сушеной травы (сленг).

[4] Вставило — момент, когда наркотик начал действовать (сленг).

6

22 ноября 2009 года. Воскресенье. Москва. Студенческая квартира. 20:45.

Андрей валялся на кровати, пил пиво и смеялся.

— Не-не-не, написано: «сначала руки вымойте». Светка, ты руки вымыла? — Пашка с глупым хихиканьем наклонился к девушке, едва не облив ее из бутылки.

— Ну, брось, — Ольга оттолкнула парня. — Уйди, ты уже датый. — Девушка подтянула на диван красивые ноги и с хрустом разорвала стерильный аптечный пакет.

— Ничего я не датый, — парень, смеясь, выставил вперед руки с багровеющими синяками. — Вы меня изувечили.

Кому первому пришла в голову светлая идея спьяну учиться ставить капельницы, никто толком не помнил, но идея была — блеск. Пашка сбегал в аптеку, купил системы, жгуты, вату и физраствор. Спирт ему не продали, но за него отлично сошла водка. Водки было — залейся.

— Ну давай, чего там дальше. Читай.

— Вымойте руки, — парень пожевал губами и приосанился, подражая их анатому. Не очень похоже, но все равно смешно. — Возьмите спиртовой шарик и обработайте пробку флакона. Наложите зажим на системе на расстоянии в пять сантиметров от канюли, — под конец абзаца Пашка запутался и икнул.

— Эй, а как я измерю пять сантиметров? Люди, ну дайте кто-нибудь линейку. — Ольга капризно заныла, тряхнув пушистыми волосами.

Студенты опять — не понятно, почему — заржали. Все уже попробовали по разу или два, только вены себе искололи и физраствора под кожу налили — теперь локти распухли и переливались всеми оттенками фиолетового. Нужно было сразу перевязать, чтобы на завтра не болели руки, но всем было не до того. Вечер учебы проходил не то чтобы очень познавательно, зато весело.

— Андрей, садись, у тебя еще не пробовали! Ну давай.

Парень, до того просто наблюдавший, махнул бутылкой:

— Не, это не ко мне, — он хохотнул и отрицательно покачал головой.

— Нет, ну так не честно! — Светка наполовину сделала вид, наполовину в самом деле обиделась. — Мы уже все пробовали. Смотри, у меня кровь идет, — и в доказательство показала ватку с красным пятнышком.

Компания, еще минуту назад казавшаяся теплой, неожиданно потеряла для Андрея всякую привлекательность. Студенты стали глупыми и пьяными, поддатые девчонки не интересными. А то и дело косившаяся на него Светка — шлюхой.

— Андрюш, ну ты что, крови боишься? Ну иди сюда, — девушка улыбнулась и, схватив его за рукав свитера, потянула к себе. И даже не заметила, как сверкнула голыми ногами.

Парень раздраженно смахнул ее руку:

— Да пошли вы! Пить надо меньше. — Раздражение поднялось в нем спонтанно и из ниоткуда. Он сам не смог бы объяснить, почему разозлился, и что заставило его выскочить в коридор.

Последнее, что он услышал, выходя из квартиры, — как парни больше растерянно, чем возмущенно, горячат себя к мордобою, а девчонки их унимают.

Андрей хлопнул за собой дверью, а, спустя минуту, прижался лбом к холодной стене лифта — накатило опустошение и странное разочарование.

Москва. Новогиреево. 21:40.

Дверь в квартиру была открыта, в кухне шумела вода. Но вместо Аминки у стола суетился Дербишев.

— Ты откуда взялся? — Андрей прошел и бросил на пол сумку.

— Только что приехал, — тот радостно улыбнулся, приплясывая около плиты. — А я у вас сосиски нашел.

— Да, я купил, — парень равнодушно пожал плечами.

— Ты чего такой угрюмый? Садись, — Артем светло улыбнулся, и у Андрея возникло острое ощущение, что он не от мира сего. — Будешь? — Дербишев вытащил из мутной кипящей воды сосиску в осклизлой полиэтиленовой оболочке.

— Не хочу, — парень с минуту хмуро крутил солонку, а потом вдруг встал и торопливо заперся в ванной. Быстро закатал свитер: по сгибу локтя уже очевидной дорогой шли точки и синяки от мелких кровоизлияний. Может, одногруппники и поверили бы, соври он, что сам ставит себе рузам[1]. А может быть, и нет.

Спина покрылась неприятным липким и холодным потом.

Раздался стук в дверь, Андрей опустил рукава свитера, глубоко натянув их на ладони, и вышел.

— Чет ты и правда смурной. — Дербишев неодобрительно покачал головой. — Поехали отсюда. Мать, она не то, что люди — она всех принимает.