Саалама, руси

Похоронами занимался Андрей. Договаривался с моргом, с перевозкой, организовывал поминки, обзванивал знакомых, выбивал место на кладбище. Малику не трогали. Она сидела с Рафизом, тихо плакала и смутно осознавала происходящее вокруг. Почему-то ее жених злился на Андрея, ревниво относясь к тому, что тот действует на правах члена семьи. Но помощь не предлагал. Впрочем, тот справился и сам.

Все прошло тихо, мирно, можно сказать, душевно. Кладбище, хоть и за городом, оказалось ухоженным и уютным. Ребята из перевозки не подкачали, все было приготовлено, как уговорено, и сделано аккуратно. Когда тело опустили в землю, Малика коротко и больно зажала себе рот, чтобы не разрыдаться, и зажмурилась.

Уже ночью, после поминок, девушка уснула на диване, прижимаясь к Андрею — совсем как в детстве, когда он пугал ее страшными фильмами. Парню было неудобно, и затекли ноги, но он терпел. Потом пришел Рафиз. Гадетский тихонько вывернулся из рук девушки, бережно укрыл ее пледом и вышел на кухню.

Там было холодно, в открытую форточку задувал ветер вперемешку со снегом. Он захлопнул фрамугу и прижал к уху телефон:

— Амин, — парень плотнее прикрыл дверь, чтобы из комнаты не был слышен разговор. Он удерживал трубку плечом и нервно чиркал зажигалкой, пытаясь прикурить. Руки слегка дрожали, по спине тек пот. — Слушай, меня ломать начинает, а у меня нет. Ты можешь привезти? — он, наконец, зажег сигарету и раздраженно тряхнул ею. — Твою мать, да не могу я приехать!

И затянулся. Руки его тряслись.

Москва. 23:20.

Малика проснулась там же, на диване. Она села, прижимая к плечу плед, её слегка знобило. Девушка осмотрелась — было темно, в кресле в углу дремал Рафиз.

— А Андрей где?

Парень проснулся, недовольно хмыкнул и потянулся:

— Эта прошмандовка его прискакала, он в подъезд вышел. Давно уже. Может, ушел.

Девушка отбросила покрывало, поднялась на ноги и вышла в коридор. На вешалке все еще висела синяя куртка, в которой Андрей прибежал вчера в больницу — не мог же он уехать раздетым? Девушка открыла дверь в подъезд — в лицо пахнуло холодом.

Дыхание перехватило надолго. С полминуты она отчаянно пыталась вдохнуть, вцепившись в ручку двери. Кровь, казалось, вся ухнула куда-то вниз, к ногам, голову и легкие стянуло в удушливый комок.

Мозг отстраненно фиксировал все, даже самые незначительные и ненужные детали. Они стояли между двумя лестничными площадками, пользуясь тем, что уже ночь. Ниязова в круглой дутой куртке и мальчишеской шапке, прислонившись к покрытому инеем стеклу и ткнув кончик иглы в вату, втягивала в шприц пузырящееся содержимое загаженной алюминиевой ложки. В зубах она держала дешевую прозрачно-зеленую зажигалку. Андрей стоял рядом, на правой руке свитер был закатан почти до плеча. И он с силой сжимал кулак, выдавливая на поверхность вену.

Наверное, Малика все же не удержалась и слишком громко выдохнула, потому что парень резко поднял голову. А потом медленно, по слогам, глядя ей прямо в глаза, выцедил:

— Не-смо-три.

Она даже не поняла, как ушла. Машинально, на негнущихся ногах, Малика сделала два шага обратно в квартиру, аккуратно прикрыла за собой дверь.

А следующее, что помнила — это как сидела на диване в комнате.

Андрей убежал сразу. Хотя могло пройти и несколько минут — просто она в тот момент этого не осознавала — он на секунду протянул в квартиру руку, сдернул с вешалки куртку и ушел.

Тогда у Малики началась истерика. Девушка кричала, плакала, невнятно объясняла что-то сама себе. Это длилось так долго, что Рафиз не на шутку перепугался.

— Господи боже, это правда! Он правда колется! — она, дрожа, зажимала себе рот, чтобы не выть в голос. — Господи боже, колется! Я идиотка! Он же говорил, а я не послушала, — девушка отчаянно всхлипнула и, согнувшись, уткнулась лбом в колени и простонала: — Идиотка!

— Я тебе сразу говорил — он безбашенный, — Рафиз раздраженно тряхнул чашкой, сливая оставшиеся капли чая прямо на пол, и налил коньяка на пару сантиметров. — Слушай, от него одни проблемы, — парень приставил чашку к губам девушки, насильно заставляя открыть рот и проглотить. — И, вообще, я не хочу, чтобы ты с ним общалась. Мало ли что может выкинуть такой человек.

— Рафиииз, — Малика, стуча зубами о край чашки, сделала один жгучий глоток и тут же возмущенно оттолкнула от себя его руку. — Что ты несешь! Это же Андрей!

— Ну и что?! Андрей, Андрей! У тебя что ни слово — то Андрей! Хватит уже, а?! — парень зло повысил голос, набрасывая плед на плечи девушки. — Не наигралась ты со своим Андреем?! Пусть живет как хочет. Не ввязывайся! Пусть сам выбирается.

Малика только махнула рукой, утыкаясь мокрым лицом в край покрывала.

13

08 февраля 2010 года. Понедельник. Москва. Новогиреево. 21:40.

У Аминки было странное тело. Будто недооформившееся: ни талии, ни груди, ни бедер. Трахаться с ней было немного странно, будто с маленькой девочкой — низкорослая, приземистая, гладкая — она была вылитая игрушка-пупсик.