Садик. О названиях, знаках зодиака, культурах и климатических свойствах двенадцати месяцев. Лапидарий

В 1-й главе речь идет о лечении головы, в 41-й - о лечении подагры, которая в духе древней медицины расссматривается автором как болезнь ног. Далее следуют главы, излагающие способы лечения различных ран (гл. 42-43), главы о лечении укусов (гл. 44-46). За главой 47-й, посвященной средствам, применяемым в случае “внезапной боли, лихорадки и ломоты костей”, следуют главы (гл. 48-51), посвященные различным типам лихорадок. Далее следуют главы: “О лечении переломов и вывихов” (гл. 52), “О перерезанных, больных и стянутых сухожилиях” (гл. 53), “О лечении бессоницы” и “О лечении летаргии” (гл. 54-55). В главе 56-й говорится об эпилепсии, причем Серен объясняет происхождение названия этого недуга. “Царской болезни” (желтухе) посвящена глава 57-я, лечению детей, которых беспокоят прорезывающиеся зубы - глава 58-я. Ожоги и обморожения, как недуги в чем-то схожие, рассматриваются в одной главе (гл. 59). Главы 60-61-я трактуют о ядах и

противоядиях, глава 62-я - о лечении вновь открывшихся ран, глава 63-я - о лечении бородавок и последняя, 64-я глава - о лечении геморроя.

Суеверия века наложили известный отпечаток на поэму Квинта Серена: в ней мы находим ряд магических средств и среди них ставшую знаменитой “абракадабру”[449]. Между тем не это определяет лицо поэмы и ее общую значимость. Суеверия были бедствием века и в какой-то мере не могли не оставить в ней следа. Однако поэт, даже приводя какое-либо магическое средство, не скрывает общего отрицательного к ним отношения:

Но о других умолчу многочисленных я небылицах:
Ведь лихорадку изгнать песнопения всякие могут,
Как суеверье пустое и бабки дрожащие верят.

(гл. 50, ст. 929-931)

“Медицинская книга” интересна прежде всего тем, что основной упор в обширном лекарственном арсенале делает на многочисленные средства растительного (в поэме названы более 120 растений) и животного происхождения, среди которых многие были приняты и в народной медицине, включает в число лекарств и средства неорганической природы: беотийскую соль, известь, соду, ярь-медянку и др.

Среди средств растительного происхождения чаще других рекомендованы: перец, чеснок, плющ, рута и укроп.

Свыше 40 раз в поэме фигурируют различные сорта и типы вин, и свыше 30 раз - уксус. Во многих случаях применяются внутренности и помет различных животных - средства, получившие наибольшее распространение в медицине средних веков.

Цель дидактической поэмы хорошо сформулирована самим автором:

Что мне сказать о Филоновой мази со сложным составом?
Об антидотах? Но пусть привлекают они богатеев!
Мы же для бедных должны целебные дать предписанья.

(гл. 21, ст. 392-394)

Поэма - своего рода реакция на пристрастие врачебных школ к дорогим комбинированным лекарствам, насчитывавшим нередко многие десятки компонентов, но не всегда эффективным. Простые же средства, о которых поэт говорит многократно, и доступны, и неплохо помогают больному.

Так же, как и в отношении Цельса, в известной мере праздным является вопрос - был или не был врачом Серен Самоник. Несомненно, это был широко образованный человек, знаток медицины и литературы, одаренный поэт. Возможно, что в молодые годы он слушал лекции кого-либо из учителей медицины, но относить его к какой-либо определенной врачебной школе - напрасный труд. Все же некоторые строки его поэмы (гл. 22, ст. 401 и 25, ст. 486) говорят о практическом применении его медицинских познаний.

Отдельные главы поэмы имеют для нас ценность исторических свидетельств. Таковы гл. 5-я, повествующая о болезни диктатора Суллы, и гл. 60-я, где говорится о противоядии Понтийского царя Митридата VI Евпатора.

VI

Многочисленные параллели с Плинием (полным и сокращенным), а также с Корнелием Цельсом, говорят о широте естественнонаучных и медицинских познаний Квинта Серена. Но он получил и превосходное риторическое образование. Гексаметры “Медицинской книги” построены безупречно. Язык поэмы, хотя и содержит элементы, присущие поздней латыни, близок к известным классическим образцам.

Многочисленные реминисценции из римских поэтов, начиная с творца латинского гексаметра Энния (239-169 до н.э.) и кончая Немезианом (П-Ш вв.), содержатся в тексте поэмы. Всего их более 50.

Первое место среди них принадлежит Вергилию, затем идут Лукреций, Гораций, Овидий. Именно они оказали наибольшее влияние на словарь поэта и на построение стиха его поэмы.

Из древних (даже для времени Серена) поэтов он прямо упоминает Энния (гл. 36, ст. 706), Плавта (гл. 22, ст. 425). Из писателей-прозаиков упомянуты: Тит Ливий (гл. 38, ст. 721) и Теренций Варрон (гл. 45, ст. 844).