Сады Луны

Тисте анди подумал, затем покачал головой.

— Неблагоразумно. Ситуация сейчас слишком чувствительная для открытого обсуждения. Тем не менее я пока остаюсь здесь.

Дэрудан только отмахнулась от раздражённого ворчания Барука.

— О да, ложа Т'орруд не привыкла чувствовать себя беспомощной, так? Истинно и то, что многие угрозы таятся в тени и всякая может оказаться ложным ударом, дымовой завесой, так? Хитрая Императрица. Что до меня, я подтверждаю доверие между нами, Владыка. — Она улыбнулась Баруку. — Нам нужно поговорить, алхимик, — добавила Дэрудан и взяла чародея под локоть.

Рейк поклонился ей.

— Рад был знакомству, ведьма.

Он проводил взглядом Барука и Дэрудан, за которой поспешил слуга с кальяном.

Крупп перехватил девушку с подносом разнообразных деликатесов. Набрав полные пригоршни сладостей, чародей развернулся, чтобы продолжить разговор с Крокусом. И замер. Юношу нигде не было видно.

Гости продолжали толпиться на террасе, некоторые выглядели расстроенными, но большинство просто ничего не понимали. «Где же госпожа Симтал?» — спрашивали одни. Другие ухмылялись и переиначивали вопрос: «С кем она?» Среди благородных гостей уже нарастала новая волна нетерпения. Они кружили по дому, как птицы-падальщики в поисках исчезнувшей хозяйки.

Блаженно улыбаясь под маской ангелочка, Крупп медленно поднял глаза и взглянул на балкон над террасой — как раз вовремя, чтобы заметить за окном тёмный женский силуэт. Чародей отряхнул сахарную пудру с пальцев и облизал губы.

— Иногда, шепчет Крупп, воздержание, рождённое горькой безысходностью, становится преимуществом — о нет! — источником великого облегчения. Ах, любезный Мурильо, готовься к буре!

Симтал раздвинула ставни и посмотрела вниз.

— Ты был прав, — заметила она. — Они и вправду все вышли на террасу. Странно, гроза же приближается. Мне нужно одеться. — Симтал вернулась к кровати и начала собирать свою одежду, разбросанную вокруг. — А что же ты, Мурильо? — игриво поинтересовалась она. — Как думаешь, дорогой, там, внизу, тебя уже заждались?

Мурильо спустил ноги с кровати и натянул рейтузы.

— Не думаю, — сказал он.

Симтал посмотрела на него с любопытством.

— Это в каких же вы отношениях?

— Просто в дружеских…

В этот момент щеколда жалобно звякнула, а дверь с треском распахнулась.

Симтал, в одном белье, испуганно вскрикнула. Её глаза сверкнули, когда в проёме появился высокий человек в плаще.

— Да как ты смеешь входить в мою спальню?! Вон немедленно, не то я позову…

— Оба стражника, которые дежурили в коридоре, ушли, госпожа, — сказал Раллик Ном, входя в комнату и закрывая за собой дверь. Убийца взглянул на Мурильо. — Одевайся! — рявкнул он.

— Ушли? — Симтал отступила так, чтобы между ней и Ралликом оказалась кровать.

— Их преданность перекупили, — объяснил убийца. — Этот урок ты наверняка хорошо изучила.

— Стоит мне закричать — и прибегут другие.

— Но ты не закричала, — Раллик ухмыльнулся, — потому что тебе любопытно.

— Ты не посмеешь меня тронуть, — заявила Симтал и гордо выпрямилась. — Тюрбан Орр тебя найдёт.

Убийца сделал ещё один шаг вперёд.

— Я пришёл только поговорить, госпожа Симтал, — сказал он. — Я не причиню тебе вреда, чего бы ты ни заслужила.

— Заслужила? Я же ничего не сделала — я тебя даже не знаю.

— Советник Лим тоже не знал, — тихо сказал Раллик. — А сегодня то же можно сказать про Тюрбана Орра. Увы, оба заплатили за неведение. Тебе повезло, что ты пропустила дуэль, госпожа. Это было некрасиво, но необходимо. — Суровый взгляд убийцы впился в побледневшее лицо Симтал. — Позволь объяснить. Контракт Тюрбана Орра с Гильдией убийц теперь официально расторгнут. Колл жив, а теперь уже наверняка вернётся в родной дом. Тебе конец, госпожа Симтал. Тюрбан Орр мёртв.

Раллик повернулся и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Мурильо медленно поднялся. Взглянул в глаза Симтал и увидел в них растущий ужас. Как только она лишилась влияния и власти, когда-то нерушимые стены рухнули. Женщина словно уменьшилась на глазах, ссутулилась, прижала руки к животу, у неё подогнулись колени. Больше Мурильо не мог на неё смотреть. Госпожа Симтал исчезла, и он не решался пристальнее вглядеться в существо, которое заняло её место.

Мурильо вынул из ножен свой разукрашенный кинжал и бросил на постель. Не сказав больше ни слова, не сделав ни жеста, Мурильо вышел из комнаты, зная наверняка, что он — последний, кто видит её живой.

В коридоре он остановился и тихо проговорил:

— Ох, Маури, не гожусь я для таких дел.

Придумывать, как добиться этого, — одно, а добиться на самом деле — совсем другое. Мурильо даже не представлял, что почувствует в этот момент. Справедливость не дала ему задуматься, белое пламя, которое не оставляло причин оглянуться или отойти в сторону. Справедливость искусила его, и Мурильо только теперь начал гадать, что утратил, откуда взялось мертвенное чувство, быстро растекавшееся внутри. Вслед за ним пришло сожаление — такое безответное и глубокое, что Мурильо едва мог с ним совладать.