Сады Рэддхема

Медленно, с неохотой разлепляю веки. Это место – одно из тех, в которых я люблю скрываться, когда надоедает суета Дворца Бэтллеры. К шикарному зданию прилагаются и Сады, разбитые на большие секции. В этой, например, растут высокие, густо посаженные деревья, почти что настоящий лес. В другой секции – уголок фруктовых деревьев. В детстве я на спор залезала на макушку, чтобы достать самые сладкие плоды, а потом угощала ими слуг. Есть и цветочный сад, разделённый на зимний и летний. Здесь любит гулять Королева: копается в земле, занимается цветами, составляет букеты. Только ради неё Король его и содержит. Ещё тут стоит оранжерея с певчими птицами, привезёнными Королю из самых разных уголков Домов. Птицы в наших краях – редкость даже в тёплое время года, а таких и подавно не водится. Есть в этом какая-то… экзотика.

Не стоит забывать и про сад-лабиринт: высокие зелёные изгороди, ловко запутывающие любого гостя; потайные закоулки с лавочками и фонтанами; большие перекрёстки коридоров с потрясающими клумбами. Я люблю бродить по этому лабиринту, когда не желаю попадаться на глаза шныряющим тут и там слугам.

Иногда я натыкаюсь на довольно интересные места, например это. Если ты плохо знаешь сад-лабиринт, то никогда не сможешь сюда добраться. Просто запутаешься в «сколько раз свернуть налево» и «сколько раз повернуть направо». Прячусь здесь. От реальности. Да и атмосфера позволяет отдохнуть.

Зелёный закуток окружён высокой живой изгородью. Посередине стоит журчащий фонтанчик с мраморной статуей полуобнажённой женщины, в ногах у которой извивается змееподобное существо. Вокруг стоят низкие деревянные лавочки; длины любой из них с лихвой хватает на то, чтобы я смогла спокойно лечь. Тишина – именно то, что мне требуется после гвалта Дворца.

Я скидываю туфельки и укладываюсь на скамейку. Вытягиваю ноги, скрещивая щиколотки. Здесь мне нравится куда больше, нежели в дворцовых стенах. Изгородь скрывает от вечернего солнца, а от воды веет приятной прохладой.

Поворачиваюсь в сторону фонтана, наблюдаю за игрой бликов света в капельках брызг. Вытягиваю руку, обращаясь к воде. И она внимает моим «молитвам»: кончики пальцев колет, а по позвоночнику пробегает холод, кусая кожу. Так и должно быть. Это и есть магия.

Пара капелек отрывается от общего потока, крутясь в воздухе, и я не могу отвести от них взгляда. Чуть поворачиваю кисть – и вода, подчиняясь моей воле, меняет форму, превращается из капли в бабочку. Так похожа, что впору спутать с оригиналом, если бы она не была прозрачной.