Сафари

Сразу за ним шел Хатако. Он нес еще два ружья, а на поясе — около дюжины маленьких кожаных мешочков, которые содержали различную амуницию. Его темные глаза наблюдали за каждым движением господина. Он знал, что протянутая назад левая рука означала двустволку, правая — винтовку, а особые движения рукой — патроны или же приказания для следующих четырех носильщиков, несущих камеры, кассеты и штативы.

Шествие замыкал бой Селим, навьюченный походной флягой, ящиком с табаком и прочими предметами обихода его господина.

Так они шли уже в течение трех недель по степи от Найроби до этих мест. Случайные съемки и обработка пластинок подготовили и обучили людей, от ловкости и надежности которых зависел в значительной степени успех экспедиции. Здесь, наконец, они должны были раскинуть постоянный лагерь, из которого предполагалось систематически уходить на поиски зверей, фотографировать и охотиться за ними.

Один из мазаи поднял руку.

— Вода за этим холмом, бана. Там прекрасное место для лагеря.

— Я давно это видел, голубчик, — вот этим! — сказал Вермон и, подмигивая, протянул ему бинокль. Мазаи отпрянул и, как бы защищаясь, расставил пальцы. Эта штука была, наверное, орудием колдовства!

Они поднялись на холм. Черные тут же опустились в расщелину и стали откапывать воду. Европеец сел между термитовыми постройками, наблюдая, как большой огненный шар погружается за горизонт. С шумом подходил караван, во главе которого шли четыре аскари. В день отхода из Найроби, к большому неудовольствию носильщиков, среди каравана появилось восемь таких погонщиков.

Ускоренным шагом, крича и горланя, люди стремились под тень деревьев. Они были рады избавиться на некоторое время от тяжелой ноши, в течение двадцати дней давившей их головы. Здесь стояли шум и гам, как под вечер в загоне для скота. Одни выравнивали и расчищали площадку, другие носили дрова, воду и траву для ночлега. Аскари, чьи товарищи пришли напоследок с отставшими, раскинули две спальные палатки для белых и одну большую рабочую палатку. Начальники раздавали пищу, повар перебирал жестяную посуду и бранился со своими помощниками; оба верховых осла оглашали тишину ночи своим отвратительным дуэтом.

Но страх помешал им допеть мелодию. Внезапно из черной расщелины под ними раздался другой голос. Отрывочное, глухое и хриплое ворчание выросло в мощный рев, который потряс воздух и, повторенный многоголосым эхо пропасти, разнесся далеко по степи. И со всех сторон отвечали ему такие же, исполненные дикой силы, звуки. Вся ночная даль вокруг содрогалась от рева львов. Подобно грому возносилась эта ночная песнь к звездному небу, разносилась по пустыне и постепенно переходила в отдаленный жуткий рокот.

Лагерь мгновенно погрузился в тишину. Черные теснее прижались друг к другу, только время от времени раздавался их почтительный шепот. Стали раздувать огни, и в самых отдаленных углах запылали новые костры.

— Нини? Вана симба вамезема ямбо ту! (Что такое? Господа львы приветствуют нас!) — сказал Вермон, куривший перед своей палаткой.

Его спокойный голос неожиданно громко прозвучал в наступившей тишине. Но на этот раз угодливый смех людей по поводу шутки хозяина звучал не совсем весело.

В ближайшие дни разбивали лагерь. Вермон приказал сделать терновую загородку для защиты от хищных зверей, построить хижины для людей и большое открытое помещение для обработки и сушки шкур и рогов; кроме того, в русле реки были выкопаны колодцы.

Тогда началось его настоящее дело — охота на зверей. Охота с оружием была, пожалуй, не самая трудная. Куда утомительнее и опаснее была охота с камерой. Задача при этом состояла в том, чтобы незаметно подкрасться к зверям на расстоянии нескольких метров (как это необходимо для фотографического снимка). Для того чтобы получить хороший снимок пары жираф, страусов или стада редких антилоп, им часто приходилось совершать громадные переходы по раскаленной пустыне, идя по следам зверей в ожидании того, что легконогая дичь рано или поздно должна остановиться. Затем они часами ползали по земле, продвигаясь дюйм за дюймом, и все же зачастую случалось, что боязливые и чуткие звери в последний момент замечали их и исчезали в клубах пыли. Приходилось снова начинать поход, нередко продолжавшийся дни и ночи, чтобы подкрасться и произвести удачный снимок. А иногда недостаток воды или полное истощение вынуждало их отказываться от погони, продолжавшейся на протяжении многих километров. Начинался долгий-долгий обратный путь под палящими лучами солнца, и ночевки в безводной и бесплодной пустыне под рев диких зверей.

Охота за снимками на такого рода зверей требовала от Хатако затраты только физических сил, и его словно из стали выкованное тело было великолепно приспособлено для такой работы. Но были случаи, когда от него требовалось большее…