Сага

— Какие актеры? Какие декорации? Принц Милан Маркевич Лодский и его семья выше любых подозрений. Они-то держатся великолепно. С шестнадцатого века род Маркевичей вел себя безупречно — не пропустил ни одного сражения, ни одного похода. В тысяча девятьсот шестом году, во время франко-русского союза, отец Милана, Феодор, женился на графине де Лод. До тысяча девятьсот семнадцатого года они жили в Санкт-Петербурге, потом обосновались здесь. Принц Милан родился в восемнадцатом, но и двух лет не прошло, как они разорились и вынуждены были ютиться в помещениях для челяди, служа четырем-пяти семьям выскочек, через руки которых прошел замок. Потребовалось целое полчище специалистов по родословным, чтобы добраться до них, и невероятное юридическое сражение, чтобы вернуть им их добро.

— ?..

— Не смотрите на меня так, все это правда, сами понимаете, у нас нет никакого желания угодить в силки, расставленные каким-нибудь охотником за скандалами из «Канар аншене».

Наливаю ей бокал вина, чтобы немного остудить страсти.

— Продолжайте, Матильда. Я готов выслушать все, но пока по-прежнему не верю.

— Царственный род, райские владения. Им не хватало только… чего же?

Делаю вид, будто подыскиваю ответ, но боюсь, что уже нашел его.

— …Историй?

— Чтобы придать их повседневной жизни необычайность, чтобы заинтриговать весь мир и свести с ума папарацци, им нужен был сценарист. На этом месте мог бы оказаться кто-то другой, но, учитывая мои романы, «Сагу» и мою природную склонность к великосветским историям, выбрали меня. Еще сморчков?

* * *

Я был почтен приглашением на торжественный ужин — явно во вкусе Людовика XIV. Согласно протоколу, нас с Матильдой должны были посадить раздельно, но я дал понять протоколу, что лучше уж вернусь на материк вплавь, чем окажусь зажатым между престарелой дамой и чьим-то напудренным париком. Принц, очаровательный старенький господин семидесяти пяти лет, встретил меня парой любезных заученных фраз и представил всему своему семейству. Мы оказались в парадном зале замка за двадцатитрехметровым столом. Барочная музыка, лакеи, высокие гости, не говоря о журналистах снаружи. Полный набор.

— Выбор гостей следует никому не понятной логике, — пояснила Матильда. — С помощью своих ассистентов я назначаю счастливчиков и обрекаю на муки тех, кто душу бы продал за этот ужин.

— Кто эта красивая девушка, вон там?

— Вы давно не читали «Пари матч», Марко? Это же Илиана, дочь Эме и Катерины Лодских, внучка принца. Ей семнадцать лет, и она делает сплошные глупости. С такой внешностью ей надо сниматься в кино. Я читаю ее сценарии, советую, какие глупости возможны, а каких надо решительно избегать. Пишу ей ответы для интервью и прошу не слишком импровизировать, когда меня нет рядом. Подыскиваю ей такого жениха, чтобы всех ошарашить, есть на примете один врач, гоняется по Африке за вирусами.

— Класс.

— Тип напротив нее — ее брат Димитрий. Никогда не догадаетесь, чем он занимается.

— Ничегонеделанием?

— Нет, ничегонеделанием занят его дядя Антоний. А Димитрий пишет любовные романы.

— Нет…

— Да. Выдает по книжке каждые три месяца. Я пишу их спустя рукава, перед телевизором, только чтобы держать себя в форме. Самое забавное, что он публикует их под псевдонимом, так что всяких предположений хватает. Ходят слухи, что он взялся за эротический роман.

— Вы не сделаете этого.

— Еще как сделаю!

— А та дама? Похоже, она крепко скучает.

— Анна Уоткинс, сестра Антония. Я ей сделала карьеру роковой женщины. Считается очень опасной. Это она-то, пять лет назад разводившая форель! Сегодня все уверены, что на ее совести больше самоубийств, чем у самого Рудольфо Валентино.

— А пустой стул?

— Это предмет моей гордости, место Вирджинии Лодской, старшей в семье и принцессы-наследницы. Имеет привычку исчезать неведомо куда и возвращаться без предупреждения. Дня не проходит, чтобы в газете не мелькнула сенсация об ее очередном исчезновении. Всякий раз, когда она возвращается, я придумываю ей совсем другую историю.

— А сейчас она где?

— В своей комнате, над вашей головой. Положение принцессы забавляет не каждый день.

— И сколько у вас всего персонажей?

— Если считать претендентов и нескольких двоюродных родственников, то тридцать семь.

— А кем вы больше всего гордитесь?

— Самим принцем. Мой шедевр. Я возвела его род к незаконнорожденным потомкам самого Петра Великого, и сегодня многие готовы поспорить, не достались ли именно ему утаенные сокровища Романовых. Своей прекрасной физической формой он обязан некоему напитку, секрет которого династия ревниво хранит.

— А вы не боитесь, что все это несколько чересчур?

— Быть может, но пока срабатывает. Иногда он делает мне кое-какие предложения, я пишу ему его речи, мы прекрасно ладим.

— Не подозревал, что у вас такие глубокие познания в истории.

— У меня над этим работают три специалиста.

— И вы их всех любите, так ведь?

— Не всех, но большинство из тридцати семи. Они же теперь моя семья. Я чувствую себя ответственной за них. Жить среди своих персонажей — только так я и представляю себе счастье.

* * *