Сага о Кае Лютом

Я увидел нити — целые жгуты нитей, сплетенных вместе, что тянулись из меня во все стороны, снова нащупал ульверов, дельфинов, весь херлид. Снова увидел костры и вдохнул, втягивая в себя их искры. Это не жалкие карловы и хускарловы огни, как в Альфарики, да и брал от каждого я не так уж и много, но внутри меня собрался огромный пылающий шар, который я направил к Тул… Фродру. Тот вспыхнул и тут же швырнул его обратно.

Волна жара прокатилась по телу и потекла дальше по нитям, вливаясь в каждого воина в стае. Я почувствовал подступающий кашель, но стоило лишь сглотнуть слюну, как всё прошло. Дымка всё также окутывала остров, только теперь я мог видеть сквозь нее на пару десятков шагов.

— Идем! — сказал Фродр и первым зашагал к выходу из бухты.

Идем? Нет! Бежим!

Прежде из-за Безднова дурмана я не до конца осознавал, что шёл по телу твари. Сейчас же я почуял ее дремлющую рунную силу, что была выше Гейровой. Стоит ей заметить вшей, ползающих по ее шкуре, и встряхнуться, как всем нам придет конец.

Вперед! Я мысленно подстегнул херлид и понесся сам. Фродр — даже слепой! — бежал со мной вровень и не отставал. Вскоре мы нагнали ульверов. Болли с Трехруким придерживали Живодера, что рвался к своей ненаглядной. Откуда-то вынырнул Простодушный и присоединился к нам с Фродром.

Под ногами дрогнуло. И мы припустили еще быстрее.

Позади со всех ног мчались сотни воинов, и вскоре нас начали догонять и даже обгонять. Когда я перепрыгнул с твариного тела на берег, то не увидел ни снега, ни льда — лишь сухие прибрежные камни. Вспомнился бог-предатель, лежащий под Северным морем. Наверное, и тварь тоже согревает воздух вокруг бухты своим телом. Зря я бросил свой плащ, ведь вдалеке от бухты, поди, будет обычная зима с ветрами и снегами.

Отбежав от бухты на несколько сотен шагов, я замедлился. Дальше будет ущелье, и входить в него вот так, с разбегу, не хотелось. Вскоре меня нагнал Рагнвальд и сразу заорал, остро напомнив Альрика. Тот тоже любил на меня накричать после очередных выходок.

— Какая тварь тебя покусала? А если б тебя сожрали? Я же велел держаться посередине херлида и не лезть вперед!

Беспечный только что слюной не брызгал.

— Фродр! — окликнул я жреца, и тот повернулся к нам лицом, показывая пустые глазницы. — Вот он сказал, что без Живодера мы не одолеем Бездну! И я ему верю. Верю, что он выколол себе последний глаз не просто так. Если Живодер должен выжить, значит, я полягу, но сберегу его.

Жрец прервал меня:

— Нет, Кай. Важен не только Живодер. Без тебя тоже ничего не выйдет.

— Я пригляжу за твоим Живодером, — сказал конунг. — А ты делай так, как уговорились!

Сзади раздался громкий треск, но из-за тумана мы ничего не могли разглядеть. Видать, спящая тварь заворочалась. Через стаю я слышал, что не все успели сойти на берег. Мимо нас мелькали знакомые лица, пробегали хирды и дружины, но и они не спешили войти в ущелье. Гейр со Стигом перед самым входом опять решали, кто за кем будет следовать, и кто пойдет в самом конце.

Что бы Фродр не сделал с той силой, которую я в него влил, но больше никто не задыхался в ядовитой дымке. Потому я невольно оглянулся, услыхав резкий надрывный кашель, будто кто-то пытался выхаркать свои кишки. Двое воинов держали под руки невысокого хельта в тяжелом шлеме, закрывающим пол-лица. Хельт-то как раз и кашлял, содрогаясь всем телом. Я прислушался к дару и вдруг осознал, что этого человека нет в стае. Те, что его держат, есть, а его — нет.

— Кай! Ты должен следовать за хирдом… — говорил что-то Рагнвальд.

Но я не мог отвести взгляда от того воина. Он выглядел как-то странно, его тело тряслось не только из-за кашля. Когда он поравнялся с нами, я заметил, как черты его лица вдруг начали расползаться, рот съехал набок, на шее взбухла огромная шишка, внутри которой что-то шевелилось, будто хотело вылупиться.

— Херлиф! Убей его! — еле слышно сказал я.

Простодушный, через стаю понявший, о ком я, тут же шагнул к тем троим и одним взмахом меча располовинил хельта. Двое воинов, что были рядом, даже не успели отшатнуться, и их окатило потоками крови.

— Бездново семя! — воскликнул один из них. — Что ты делаешь?

Я выхватил топор и едва успел отбить в сторону копье, что метило прямо в спину Херлифу. Но копейщик на том не остановился и вновь ударил. Бородкой топора я перехватил древко и крепко зажал. Напавший был всего лишь хельтом, потому не мог вырваться. Мы с ним разделяли одни и те же дары, но личная сила всё равно значила больше.

— Он убил моего сына! Я… я убью его! — кричал хельт, тщетно дергая оружие.

— Ярл Аке, — вмешался Рагнвальд. — Угомонись!

— Нет! Потом хоть тварями меня скорми, но я должен его прикончить! — кричал Аке.

— Это я велел убить Вагна, — спокойно сказал я. — Но своего сына убил ты сам! Когда потащил его в поход без конунгова позволения. Когда отдавал ему тварей, чтобы он стал хельтом. Когда он ступил на остров, не будучи в стае. — И тут я перешел на крик: — Да он же едва не стал измененным! Бездна отравила его! Открой глаза, Аке! Посмотри на его кровь!