Сага о продажных мертвецах (СИ)

   Арни принялся вертеться и изворачиваться, как гусеница, норовящая вылезти из своего, ставшего тесным, кокона, да вот только в отличие от гусеницы Ловкачу пришлось остаться на месте. Он принялся искать в стенах вокруг себя малейшую щель или дырочку, и, конечно, нашел бы ее, если б дело происходило в сказке или какой-нибудь выдуманной саге, где в наиболее насущный момент на помощь героям с небес прилетают добрые волхвы, или за пару взмахов ресницами герои мастерят ключ для кандалов из собственных подсушенных соплей.

   Но наш долг - рассказывать правдивую сагу, а не морочить голову многоопытному читателю, который прекрасно знает, что именно на самом деле прилетает с небес. Поэтому, честные скальды, мы вынуждены признать, что никакой щелочки, позволяющей видеть происходящее на рыночной площади, Арни не нашел.

   Но все же, пользуясь правом скальдов, данным им богами, и чтобы избавить славного читателя от тоскливого злого нетерпения, что охватило Ловкача, мы расскажем то, что не смогли увидеть друзья из своего хлева.

   А произошло на площади вот что.

   Для начала - ни Арни, ни Рагнар не ослышались.

   Цвета драконьей крови солнечный диск коснулся своим краем линии горизонта, когда законоговоритель - статный детина в красном плаще (но не таком алом, как у хофдинга, а поскромнее) и с красным же обветренным лицом взгромоздился на деревянный помост посреди площади и начал говорить. Сказал он примерно следующее.

  -- Слушайте, свободные бонды Квельдульвборга, их рабы, торгующие купцы и другие пришлые люди, еще не обвиненные в измене! Не говорите потом, что уши заложило. Сегодня мы казним бродягу и самозванного ярла злого Хакона!

   Но эти странные слова, вызвавшие такое изумление у Ловкача и Длинноухого, произвели совсем другое впечатление на рыночной площади. А точнее сказать, не произвели никакого впечатления. Если бы Арни видел холодные глаза толпы, он удивился бы еще больше. Людей на площади было много - недостающих пригнали по приказу Полутролля - но никто из них не шелохнулся.

   Создавалось такое ощущение, что злосчастного ярла Хакона здесь казнили каждый день.

   Зато следующие слова законоговорителя вызвали то всеобщее оживление, из-за которого Арни (он сидел к двери, смотревшей на площадь, ближе, чем Рагнар) не смог больше ничего разобрать.

   А дальше законоговоритель сообщил вот что:

  -- Как вы уже наверняка знаете из слухов, - прокричал он, - сегодня утром около главных ворот города, благодаря бдительности недреманного нашего хофдинга (законоговоритель сделал на заслугах хофдинга многозначительный нажим), был пойман считавшийся до сих пор неуловимым чародей Храфн Гадюка! (То есть следовало понимать так, что проползавший мимо по своим чешуйчатым делам подлец Храфн был вовремя схвачен зорким хофдингом за задние ноги и, таким образом, пойман).

   Вот тут-то и поднялся гвалт. Интересно, однако, каким жупелом выставил хофдинг чародея Храфна, и какие зловещие сказки порассказал он жителям города про своего друга Храфна (политика, политика! но все же осторожней, читатель, выбирай себе друзей), что сообщение о его поимке вызвало такую бурную радость и такой всеобщий вздох облегчения. Правда, будучи вскользь знакомыми с Храфном Гадюкой, мы уж начали сомневаться: а может, и было за что недолюбливать этого некроманта?..

   Законоговоритель выждал, покуда первая волна криков спадет, и, прокашлявшись, продолжил.

  -- Но казнить паскудника Храфна мы будем не сегодня.

   По площади опять пронесся всеобщий вой, но на этот раз это был вой разачарования.

  -- Почему это не сегодня? - с большим раздражением выкрикнул кто-то из толпы режущим голосом.

   Тогда на помост рядом с законоговорителем взгромоздился не кто иной, как сам Полутролль. Рядом с ним тенью стлался начальник "волчьей" гвардии. Выкрики поутихли.

   Полутролль подождал еще немного и заговорил вкрадчивым тихим голосом.

  -- Кто из вас хочет, чтобы Гадюка Храфн быстро отмучился? - произнес хофдинг.

   На площади воцарилось молчанье. Никто из добросердечных квельдульвборжцев, конечно, этого не хотел. Хофдинг одобрительно покивал.

  -- Вот видите, - сказал он. - Да разве можно быть такими легкомысленными? - воскликнул он. - Ведь если мерзавец Храфн, не дай этого асы, умрет, а мы не получим полного удовлетворения, то воскресить его обратно не сможет даже сам Храфн - да простит меня хозяйка Нифльхель за эту остроту... Мы должны хорошенько все взвесить.

   Хофдинг скосил глаза на сторону, к подножью чудовищной виселицы, где маячила длинная, но поразительно неприметная фигура в буром плаще. Это был настоящий Храфн.

   Он тоже следил за Полутроллем.

   Что больше всего вызывало злость хофдинга, так это то, что колдун мог быть не один - ведь и у него наверняка есть свои клевреты. То, что обнаружить их не удалось, совершенно ясно говорило об их отменной выучке (а кто еще мог тренировать подмастерий Храфна, как не сам Храфн), о великолепной маскировке, и о недюжинной колдовской силе. Понимание того факта, что эти опасные и многочисленные противники до сих пор преспокойно прячутся в тени, никак себя не проявляя, доводило Полутролля до тихого бешенства.