Сага о продажных мертвецах (СИ)

   Но он был опытным хофдингом и ничем своего состояния не выдавал. Он улыбнулся уголком рта, обращенным к некроманту, и продолжил.

  -- Мы должны хорошенько и не торопясь обдумать способы расправы с этим угрем Храфном, рассмотреть все предложения и вынести их на вече. Только тогда мы сможем принять мудрое решение...

   С площади понеслись отдельные крики:

  -- Поить его драконьей мочой!

  -- Привязать к брюху клеть с печеночной крысой!

  -- Зашить ему все дыры вощеной нитью!

  -- Тише, тише, - остановил затейников хофдинг. - Все это хорошо, но это всего лишь малая часть из того, что мы можем сделать с недоноском Храфном, если, конечно, поразмыслим.

   Хофдинг выпрямился и со скрытым злорадством посмотрел в сторону бурого плаща. Но колдун был невозмутим, как рунный камень. Для того, чтобы вывести его из себя, требовалось намного больше усилий.

  -- Итак, бонды Квельдульвборга, - на последних аккордах речи голос хофдинга стал трубным, - отныне никто не должен ни спать, ни есть, пока не придумает, как наилучшим способом, страшно и медленно, извести чародея Храфна. Вече по этому поводу назначается на завтра, - хофдинг коротко кивнул командиру волчьей гвардии, тот соскочил с помоста и исчез.

   "Интересно, - подумал хофдинг, - оценит ли он, как я тут для него вылезаю из штанов?

   Он посмотрел в сторону, где стоял тот, кого, собственно, и требовалось извести. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: он не оценил.

   "Ну и ладно, - с раздражением подумал Полутролль, - скоро ты перестанешь стоять как истукан. Скоро ты у меня зашевелишься, забегаешь. Запляшешь, и еще как. Ох и запляшешь ты, запрыгаешь, залетаешь и заныряешь!"

   И он поднял руку.

   Теперь нужно перейти к правителю ярлу Хакону Сигурдссону, и выяснить, почему ошеломляющее известие о его казни не вызвало того общественного резонанса, который, по идее, должно было бы вызвать.

   Когда Полутролль поднял руку, толпа как бы раздвинулась, в ней возникло движение, и мимо прилавков и лотков к помосту, на котором стоял хофдинг, двинулась небольшая процессия. Она состояла из нескольких черных рабов в ошейниках, конвоя в виде четырех уже известных волчьих шкур с кривыми саблями наголо, - а в центре ее шел человек восточного вида, смуглый, с окладистой черной бородой. Он вел на цепи громадную длинношерстую собаку с вытянутой плоской мордой, заморской породы. Собака упиралась и скулила, а в слезящихся глазах ее читалась тоска.

   Человек с черной бородой и был тем марокканским купцом, про которого рассказывал Полутролль чародею Храфну в самом начале их разговора. Подлинное имя этого купца до нас не дошло; может быть, его звали Аль-Раввани, может - Аль-Шифани, а может быть, вообще какой-нибудь Ибн Абдурраб. Вполне вероятно, что и не был он никаким подданым марокканского султана, а происходил из загадочной и страшной страны Магрибф, что издавна известна как родина некромантов, горбатых колдунов и других вредных бездельников.

   Но, впрочем, нам совершенно неважно, откуда происходил бродяга купец. Гораздо интереснее ритуал, в котором его пригласили принять участие, потому что именно этот отвратительный ритуал хофдинг и замыслил использовать в качестве ширмы для своих скрытых замыслов.

   Таким образом, странная процессия дошагала до помоста, на котором стоял Полутролль, и в полном составе на него взгромоздилась, включая собаку, так что там стало уж совсем тесно.

   Когда вся братия кое-как разместилась, законоговоритель, который стоял теперь на самом краю и почти на цыпочках, снова повел речь.

  -- К нам в город в который раз приехал уважаемый гость, достопочтенный купец... - тут законоговоритель произнес имя, которое нам разобрать не удалось из-за людского гвалта. - Товарам его мы рады и всегда с нетерпеньем ждем их на нашем торжище!

   Купец наклонил голову, приложил руку к сердцу.

  -- Но он оказал нам еще большую услугу! Проплывая на своем корабле мимо Хладира, он выманил и заманил к себе на корабль злейшего врага Квельдульвборга, самозванного правителя Хакона Сигурдссона! Доблестный купец взял трусливого ярла за шиворот и в плен и привез его к нам, сюда, на измывательство и казнь, за что мы ему весьма благодарны.

   Если бы Арни Ловкач мог слышать эти слова, то он, скорее всего, постарался бы влезть на крышу хлева, которая была самым высоким местом на рыночной площади. Не считая виселицы, разумеется. Но и проделав это, Ловкач очень удивился бы, так как даже с крыши никакого ярла Хакона, - ни живого, ни мертвого, ни целого, ни по частям, - видно не было.

   Тем временем законоговоритель отошел всторону, уступая место хофдингу.

   Тот протиснулся ближе к купцу, уставился на него в упор и страшным голосом рявкнул:

  -- Ты, купец, свободный гость Квельдульвборга! Ненавидишь ли ты лютого Хакона?

   И купец тотчас отозвался.

  -- Ненавижу, собаку! - в тон хофдингу рявкнул он, при этом так дернув за цепь, что бедное, ничего не понимающее животное взвизгнуло.

  -- Хорошо, - кивнул хофдинг.