Сага об Ингваре Путешественнике. Текст, перевод, комментарий

Исследователи, придерживающиеся мнения о том, что целью похода Ингвара было Закавказье, и опирающиеся на свидетельства грузинской летописи «Картлис Цховреба», отождествляют королеву Силькисив из «Саги об Ингваре» с Мариам, матерью грузинского князя Баграта IV (Larsson 1983. S. 98; 1990b. S. 63; Маркарян 1997. С. 55; 1998. С. 55). Сложившееся у этих авторов убеждение в соответствии сюжета саги историческим событиям на Кавказе конца 40-х гг. XI в. побуждает их приводить в качестве аргумента любые детали, сходные с описаниями саги, пренебрегая теми, которые тексту произведения не соответствуют. Так, С. А. Маркарян пишет: «Итак, в известии о прекрасной правительнице речь идет о красавице-царице Мариам, матери царя Баграта IV. Это отождествление, на наш взгляд, не может вызвать больших разногласий, ибо и по свидетельству грузинских летописей царица Мариам блистала красотой и ученостью, владела греческим, грузинским и армянским языками и часто вела приемы царских гостей в Кутаиси» (Маркарян 1997. С. 56). Авторы с легкостью обходят то обстоятельство, что в действительности в то время, к которому они возводят сюжет саги, Грузией правил Баграт IV, а не Мариам, которая, согласно их мнению, изображена в саге правительницей страны на том основании, что во время отсутствия своего сына, часто находившегося в походах, сама «могла принимать в Кутаиси» путешественников (Маркарян 1998. С. 55). Их не смущает, что из языков, которыми владела Мариам, ни грузинский, ни армянский не могут быть причислены к языкам, которые, как сказано в саге, распространены по Восточному Пути. Обходится молчанием и тот факт, что царицу Мариам, происходившую из древнего армянского рода и имевшую тесные контакты с Византией, нельзя было назвать язычницей, как это делает автор саги, а упоминание в саге о «язычестве» ее народа объясняется миссионерским характером произведения (Larsson 1990a. S. 65).

⁷⁸Тогда горожане взяли их корабли в полной оснастке и отнесли к пределам города. – См. коммент. 86.

⁷⁹Ингвар жил в одном зале со всеми своими людьми […] и с тех пор никто не осмеливался не повиноваться тому, о чем он просил. – Взятый вне контекста саги, рассказ об условиях, в которых Ингвар и его люди проводили зиму в гостях у пригласившей их Силькисив, можно было бы рассматривать как отражение реалий походной жизни войска викингов. Об аналогичном проживании отряда варягов в одном помещении рассказывает в своей «Записке», созданной в первой трети X в., арабский путешественник Ибн Фадлан: «Они прибывают из своей страны и причаливают свои корабли на Атыле, – а это большая река, – и строят на ее берегу большие дома из дерева. И собирается [их] в одном [таком] доме десять и двадцать, – меньше или больше. У каждого [из них] скамья, на которой он сидит, и с ними [сидят] девушки-красавицы для купцов» (Ковалевский А. П. 1956. С. 142).

В саге данный эпизод несет определенную художественную нагрузку: повторенная в сюжете несколько раз ситуация дает автору возможность провести разграничение между отрядом варягов-христиан и окружающими их язычниками, привычно совершающими повсюду свои ритуальные жертвоприношения. Описанный в саге зал, в котором поселили викингов, становится своеобразным символом замкнутого христианского мира, вынужденного существовать в языческом окружении, – аналогом монастыря для послушников или корабля для викингов в более раннее время.

Слово blótskap или blót («языческий ритуал»; часто: «жертвоприношение». – Cleasby, Gudbrand Vigfusson 1957. P. 70–71) в скандинавских языках является обычным термином для обозначения ритуала поклонения языческим богам или тем силам, которые укрепляют сложившийся миропорядок и сохраняют человеческое общество. В древнеисландском языке значение слова отражает представление о необходимости жертвоприношений для того, чтобы поддержать силы природы, а также осуществить стремления человека к победе, получению урожая, поэтическому вдохновению либо удаче в каком-либо предприятии. Blót реализовывался в двух основных формах ритуала. Вотивный ритуал включал в себя принесение жертвы или подношения богам либо сверхъестественным силам и производился публично или частным образом. Пиршественный ритуал предполагал публичное подношение богам в виде ритуального стола, накрытого подобающими случаю блюдами и питьем (Martin 1973. P. 47).

Здесь и далее термин blót/blótskap передается в переводе словом «жертвоприношение».