Сага об исландцах

Вскорости после этого Одд прискакал на запад в Озерную Долину, в Лощину к Торстейну, и велел угнать оттуда много овец и нетелей, и валухов, — а также нескольких коров, попавшихся под руку. Он сказал, что это имущество изымается у объявленных вне закона. Часть этого скота тут же съели, а другую пустили в оборот.

Об этом узнает епископ Хейнрек: он посылает гонца к Одду и просит его возместить награбленное. Но Одд отвечал, что не сделает этого. Тогда епископ предает анафеме Одда и нескольких людей с ним: случилось это на Позднюю Мессу Марии [8 сентября 1254 г.], а она в тот год пришлась на вторник. А день освящения церкви в усадьбе праздновался накануне, в понедельник. В то время с епископом Хейнреком был его домочадец Эйнар Длинный, брат Торстейна из Лощины: он был серый монах из монастыря в Тётре[967] <в Норвегии>. Так лето подходит к концу.

183. Одд заключил епископа под стражу.

[Сентябрь 1254 г.] Осенью, вскоре после Мессы Марии, на которую Одда предали анафеме, он собирает у себя людей и выезжает к морю, к Красивому Мысу. Он знал, что епископ Хейнрек должен там быть и освящать местную церковь. Было это в ближайшую пятницу накануне Мессы Креста[968] [14 сентября 1254 г.], а приходилась она на следующий понедельник. С Оддом поехали эти люди: его брат Стейнольв, Каменный Гейр, Торгейр Козленок, Эрнольв сын Йона, Мар сын Эйольва, Халльдор Пыжик, Кодран сын Паля, Торарин Нос в Каше, Торир Голос — он ранее выезжал к морю, к Красивому Мысу, на разведку и говорил людям, что они приедут покупать вяленую рыбу для Бергтора, бонда из Окружной Долины, и никто ничего не заподозрил — это уже десять человек. Затем — Эйндриди сын Тормода, Маркус сын Гудмунда, Эйольв Чадо Стейна, Ощеренный Коль, Торд Крабовник, Эгмунд Спица, Одд Бубенец, двое сыновей Аслейв.

Они прибыли на Красивый Мыс, числом более двух десятков. Епископ и его люди сидели тогда за трапезой, и еда была уже выставлена на стол, но к ней не успели приступить. Хутор на Красивом Мысу держал тогда Бранд сын Тьодольва. Большинство людей Одда сразу направилось в покои. Епископ велел унести еду прочь. Так и было сделано.

Тут Одд завел речь:

— Я прибыл сюда, владыка, — говорит он, — потому что хочу, чтоб мы с тобой замирились. Я, со своей стороны, вызываюсь съехать из этой округи вместе с моими товарищами, коли вам будет так удобнее, но вы взамен обещайте мне, что поджигатели не придут сюда в округу и не причинят бондам вреда.

Епископ отвечал, что за это поручиться не может.

Тогда Одд предложил ему помириться на иных условиях.

Епископ просил Одда отбыть из этих округ на Восточные Фьорды и заплатить Торстейну за тот грабеж, который он учинил.

Одд отвечал, что этому не бывать, и сказал, что епископ не сможет навязывать свою волю, не считаясь с другими.

Ощеренный Коль вставляет слово и говорит, что епископу, на самом деле, хочется одного — проехаться с ними. Он сказал, что милосердие епископа явно не распространяется на большинство людей,

— Мало ты переживаешь, — говорит Коль, — оттого, что людей сожгли в их доме на Мошкарном Болоте.

— Конечно, я переживаю от этого, — говорит епископ, — но я также переживаю оттого, что душа твоя будет гореть в аду, и хуже всего, что ты сам этого хочешь.

Разговор их накалялся тем больше, чем дольше они говорили. Под конец Одд и его товарищи прошли к полатям, и сразу вслед за этим Ощеренный Коль и Торарин Нос в Каше наложили на епископа руки. Одд сказал, что хватать епископа никому не след. У епископа был нарыв на теле, и ему было очень больно, когда те схватили его. Одд и его люди не встретили сопротивления от тех, кто был в доме, ибо никто не решился вмешаться. Затем епископ вышел с ними во двор. Все могли видеть, что он пошел под угрозой насилия.

Некоторые люди Одда сразу же вышли из покоев, как только увидели, что дело принимает дурной оборот. Так поступили Эрнольв с Эйндриди сыном Тормода: они сели на своих лошадей и уехали на юг через поле. Затем епископу приготовили лошадь для поездки. Его сопровождал священник Торарин Бочонок. Ночью они прискакали на Мошкарное Болото. Одд и его люди завели епископа в крепость, которую в свое время велел построить Кольбейн: от нее ещё оставалось несколько построек. Несколько ночей пробыл епископ в их власти.

Эти скверные новости распространились быстро.

Тогда люди доброй воли, как норвежцы, так и исландцы, собрались вместе. Асбьёрн сын Иллуги вел жителей округи: их было почти две больших сотни. У Одда было тогда мало народу. Между ними стали ездить гонцы. Норвежцы подавали суровые советы: они хотели биться за епископа, если его тут же не выпустят на свободу. Асбьёрн втихую послал к Одду гонца и просил его пойти на попятный. И так и случилось, и Одд сказал, что сделает это ради окружных бондов. Затем епископа выпустили на свободу.