Сайт нашего города

Когда Петербург превратился в Петроград, затем Петроград стал Ленинградом, Питер оставался неизменным. Когда Ленинграда уже не стало, а Санкт-Петербург так и не прижился, опять пришёл на помощь Питер. Он вне политики и вне истории, не имперский и не советский, не белый и не красный, как и положено настоящему имени. Он как неделимый атом в молекуле названия, от которого уже ничего не отбросить. Он прошёл сквозь все эпохи и оказался единственным общепризнанным. Многие уверены, что Питер стал паролем среди своих. Так люди разрешают себя в кругу друзей и домашних именовать не Петром, а Петей, Петькой. По этой же схеме Васильевский остров называют Васькой. Но Piter – это не Петька. Это и есть Пётр. Так звали царя Петра многие его современники, не только голландцы с немцами, но и русские. Пётр не любил раболепия, но и фамильярного обращения вроде Петьки не потерпел бы, поэтому в имени Питер нет ничего низкого. А если снобам видится в нём что-то оскорбительное, то лишь потому, что они мыслят как те надутые вельможи, которые из своих париков и кружев недоумевали, зачем же царь САМ строит корабли и участвует в военных походах, когда для этого есть рабы. Современные «вельможи» так же презирают Питер пролетарский, промышленный, потому что для них величие выражается прежде всего в пышных наименованиях, а не в делах и пользе для страны.

Так или иначе, но мы удаляемся от Петербурга. За окнами метёт метель, сумасшедшая метель, и я с ужасом думаю, что мне ещё надо будет идти полчаса против этой метели, когда приеду в свою дерёвню. Невозможно понять, откуда дует ветер. Мне надо будет идти от станции на север. Хорошо бы, ветер дул в спину. Хорошо, когда ветер в спину, гонит тебя, как Бог из Рая, ускоряет твои тяжёлые и вялые шаги по рыхлому снегу. А уж когда метель в лицо, когда снег, как толчёное стекло, так и режет кожу, забивается в рукава, карманы и даже в самые дальние закоулки сумки, так что потом его приходится вытряхивать даже из кошелька! Тут уж и словами не передать, до чего отвратительно себя чувствуешь.

Опять я нахожу только минусы, хотя давно договорилась сама с собой искать плюсы в любой ситуации. По наущению Робинзона Крузо – и это очень помогает, – я стараюсь мысленно записывать все плохие события дня на правую страницу воображаемой приходно-расходной книги, противопоставляя им всё то, что можно разглядеть в них положительного. Чтобы хоть как-то примирить себя с жизнью, потому что «у нас всегда найдётся какое-нибудь утешение, которое в счёте наших бед и благ следует записать в главу прихода». Тоже мне горе – метель в лицо! В Петербурге ветер и вовсе дует со всех сторон света сразу. Куда ни пойдёшь, а метель всегда в лицо. Всегда! Как удаётся ижорскому воздуху так перемещаться – не каждый сотрудник Гидрометцентра объяснит. Но это же великолепный массаж для кожи лица, который звезда нашего техотдела Алинка сделала в салоне красоты на каком-то там распылителе-ионизаторе воды и отвалила за такое удовольствие ползарплаты. А у тебя есть возможность получить этот массаж бесплатно! Помолодеешь лет этак на …дцать, а всем будешь лениво и вальяжно рассказывать о том, что была у профессионального косметолога.

Итак, я уже хочу, чтобы ветер дул с севера. Так, что ещё? Метель нас уже не беспокоит, но беспокоит то обстоятельство, что вторые сутки во всей области перебои с электричеством. Облепленные мокрым снегом провода провисают и постоянно захлёстываются от ветра. Но как хорошо спится, когда в доме нет света, и ни у кого из соседей не орёт телевизор, что всё будет кока-кола, и не слышен металлический голос диктора, скороговоркой рассказывающего про безумия современной цивилизации, и молчит музыкальная радиоволна, разрывающая тишину хрипами тюремного романса или кошачьими вздохами про пальмы и мачо. В полной тишине закутаешься в одеяло, а если отключат и отопление, то можно накрыться армейской шинелью старшего брата – хорошо, что не выкинули такую нужную вещь, когда её слегка подъела моль. И именно под музыку ветра и снега видишь самые солнечные сны, в которых сине-зелёное море ласково плещется у самых ног…

– …Вы меня слышите? – старик с мистериями уже вырулил на Новый Завет.

– Да-да.

– Христос приходит на землю и ищет, кто согласился бы Его предать и распять. Ему ведь надо умереть, чтобы потом воскреснуть: именно такая у Него сверхзадача. Представьте себе, что никто Его не хватает, никто не предаёт, да и властям безразлично, что Он там за беседы ведёт с народом. Его не казнят, но Ему-то надо, чтобы Его казнили, НАДО! А ничего этого и близко нет, и Он не может явить людям чудо Воскрешения. Ведь Иуда выполнил очень важную, может быть, даже ключевую роль в Новом Завете. Ну, а если бы он оказался честным человеком и не выдал Христа, а? Что было бы?

– Не знаю.