Сайт нашего города

Я бросаюсь наутёк, ныряю в незнакомый двор и прячусь в каком-то закутке. По улице начинают бегать и стрелять, а отовсюду несётся немецкая речь. Мне становится совсем плохо, потому что я окончательно заблудилась в пространстве и времени, а мой дом где-то далеко за несколько десятилетий отсюда, и мне до него уже не добраться. Мне надо долго ждать, когда пройдёт эта война. И тут я начинаю испытывать острую ненависть ко всем любителям войны – людям, не нашедшем себя в жизни, навязывающим всему миру свои галлюцинации в качестве единственно возможной реальности. Для них война стала единственным способом самоутвердиться, самому себе доказать свою состоятельность. Мне хочется собрать их всех вместе и… Чего бы с ними такого сделать, чтобы они никогда не мешали мне жить? Они достанут всех, даже если их отправить в соседнюю галактику. А надо как-то надёжно от них избавиться. И ещё я понимаю, что не хочу писать героический рассказ о войне. Мы и так нашпигованы этими рассказами, как шерсть бродячей собаки колючками, поэтому вокруг так темно и неуютно. Написаны миллионы книг об ужасах войны, создано великое множество фильмов, но войн не стало меньше. Наоборот, их стало больше, и они состязаются со своими предшественницами в жестокости и масштабности. Искусство и в самом деле никого ничему не учит. Искусство – это то, что крайне важно его создателю, но чем настойчивее он излагает, тем меньше его хотят слушать…

Вдруг зазвенел спасительный будильник, и стало так хорошо оттого, что я дома, что мне не надо искать дорогу домой в течение долгих лет. Какое простое неосознаваемое счастье! А в окно смотрит настоящее майское солнце, и птицы звонко поют, купаясь в его лучах.

После уроков с Инной Бородиной идём в Боярышников переулок. У Инны недалеко отсюда живёт какая-то родня, поэтому ей тут всё знакомо. Это очень красивое место, где над дорогой переплетаются кроны деревьев, растущих по разные стороны улицы. Мы подходим к нужному дому. Во дворе какой-то парень рубит дрова.

– Это его внук, – шепчет мне Инна. – Он недавно из армии пришёл.

– Здрасьте! – орём мы через забор, отчего парень вздрагивает.

– Вам кого?

– Нам нужен Михал Василич! – так же орём мы по бумажке для деловитости.

– Хватит орать, оглушили, – парень воткнул топор в колоду. – Дед, а дед, тут к тебе пионеры пожаловали.

Мы идём в сени, застеклённые цветными стёклами, отчего стены и пол залиты жизнерадостными разноцветными пятнами.

– Ну, здравствуйте, здравствуйте, спасибо, что зашли, – встречает нас худощавый подтянутый старик. – Хотите чаю?

– Не знаем, – растерянно пожимаем мы плечами.

– Михаил Васильевич, – начинаю я, – нам надо написать героический рассказ о каком-нибудь подвиге.

– О подвиге? – Вишневский достаёт из довоенного серванта чашки. – Да я и не знаю никаких подвигов.

– Дети, я вам могу про сто подвигов рассказать, – в окно просовывается его внук.

– Не слушайте его, он любит сказки на ходу сочинять.

Мы согласились выпить чаю, посчитав, что так беседа будет протекать свободнее. Рядом с нами устроился большой, выгоревший на солнце рыжий кот. Он боднул меня в локоть, отчего рукав коричневого школьного платья покрылся жёлтой шерстью.

– Платон, ты бы шёл на улицу линять, – говорит ему хозяин.

Платон внимательно посмотрел на него, улёгся рядом со мной, подогнув лапы бубликом, и навострил уши на нашу беседу.

– Так что вам рассказать? – озадаченно спросил словно себя самого Михаил Васильевич.

– О подвиге, – сказали мы хором, а Инна добавила: – На войне же много подвигов, говорят.

– На войне подвигов не бывает, там только кровь да грязь, – сказал наш ветеран о чём-то раздумывая. – Лучше вы мне расскажите, как вы учитесь, какие книги читаете, кем хотите стать. А то меня каждый год расспрашивают, как я воевал. Не дают забыть то страшное время. Я уже и не знаю, что ещё придумать.

– Понимаете, нам надо написать рассказ о каком-нибудь героическом событии на войне, чтобы всем прочитавшим захотелось стать такими же героями, как вы.

– Чего в этом геройского? Мужик должен свою страну защищать, и ничего особенного в этом нет, – Михаил Васильевич размешивал ложечкой сахар в чашке. – Это очень плохо, когда человек защищает свою страну только для того, чтобы им все восхищались. Например, женщины детей рожают, а это сколько сил надо, чтобы ребёнка долго вынашивать, родить, а потом не спать, ухаживать за младенцем, кормить его, оберегать, переживать! И никто не считает это подвигом, относятся как к само собой разумеющемуся. Вот как на войне начальники говорили: кавалерию беречь надо, потому что лошади больших денег стоят, а солдатиков бабы ещё нарожают. Такое вот отношение к женщине в воюющей стране. Войной нельзя восхищаться, жестокое это дело. И неправильное.

Мы смутились от таких сравнений и решили рассказать о своих школьных оценках в обмен на хоть какой-нибудь мало-мальски героический сюжет. Вишневский рассмеялся от такой сделки с нами.