Сахарная пудра была горька, как её счастливая жизнь (СИ)

Вазочка с ароматными мандаринами, окружённая елочными бусами зеленого и красного цвета; совсем неподалёку располагались новогодние свечи с ароматами снежной хвои, имбирного печенья и яблочного штруделя, присыпанного сахарной пудрой и корицей. За все то время, пока они там стояли, ни один промасленный фитиль не почувствовал на себе ласки огня, но сегодня был особенный день и для них. В темноте неприятным запахом вспыхнул ярко-оранжевый огонёк, а через несколько секунд каждая из баночек излучала не только тёплый свет, но и необыкновенный купаж ароматов.

Такая атмосфера у многих ассоциируется с какими-то невероятно романтическими, семейными и интимными вечерами - только глинтвейна и камина не хватает.

Олег так и продолжал сидеть за столом, как и пару минут назад также непоколебимо наблюдая за тем, как светловолосая девушка вылетела из ванной, чуть не врезалась в него, сидящего за столом и оказалась на балконе, почти настежь раскрывая окно, а следом аккуратной кистью, выгнутой в форме шеи цапли, нащупала на высоком шкафу пачку сигарет.

К молочному туману добавились ещё и мелкие клубки белого и едкого дыма. Она ненавидела его, но по долгу жизни - не могла в такие минуты жить без той горечи, что своим крепким паром раздирала легкие. Это помогало ей хоть немного отвлечься от того бардака, творящегося на ее душе, и немного успокоиться.

И он также молчал. Пристально наблюдал за каждой затяжкой, за мурашками, покрывающими голую шею, за краснейшими от холода костяшками пальцев. Как бы он этого не хотел - она даже тогда казалась мужскому глазу прекрасной. Брагин не смел трогать ее, отвлекать, пугать и читать морали. Это было куда-ниже его методов.

Как только пачка отправилась на своё законное место, обрисованное тонким слоем пыли, бычок прыгнул за парапет, а окно с шумом закрылось, заставляя девушку выбраться из холодной комнаты, мужской взгляд встретился с бледным и одновременно красным от мороза лицом. В нем не было ни призрения, ни отвержения и, тем более, унижения : он , всего-то, пристально смотрел в её глаза. Пытался проникнуть в душу, хотя за столько лет изучил ее внутренности наизусть.

В воздухе повисла немая пауза, с каждой секундой все сильнее накаляя атмосферу. Аромат табака уже был слышен около стола, что прекрасно ощущал Олег, а она, пытаясь сбежать от этого молчания, медленно потянулась к плите, переворачивая записку, лежащую рядом, текстом вверх. Глаза быстро пробежали по строчкам, а от прочитанного на лице,усыпанном мелкими и незаметными морщинками, невольно появилась улыбка.

Тёплые руки невольно легли на холодный шёлк, промерзший на балконе, где он грозно отстаивал тепло всего своего содержимого. Не курил он сам уже давно; даже так, единично, после тяжёлых операций не затягивал любимую сигарету, но сегодня, день необычного поведения слишком быстро перешёл в вечер, а тот уже медленнее и гуще стал перетекать в ночь. Ему хватило тех секунд прочесть текст письма, пока Марина своей ладонью не закрыла его, в этот же миг переворачивая.

-Ты будешь есть?-хрипло произнесла она, а каждый слог разносил вокруг неё лишь большее облако неприятного запаха, от чего в один момент самой себе начало становиться дурно.

-Это был не вопрос,-голос Брагина раздался из-за спины, а она в тот же момент была облеплена мурашками. Как ей нравился этот тембр. Боги, даже боги не имеют такого шикарного голоса. Он точно оттуда, только не известно, за что сейчас он стоит позади и уж чересчур больно прижимает свои ладони к моему животу. Уже чертовым спазмом начало сводить диафрагму, и дышать стало куда тяжелее, чем даже мгновенье назад, даже в облаке сигаретного дыма.

Уже в сладком бреду от гипертоники его присутствия поблизости, женское тело было усажено за стол, а вскоре перед ней появилась тарелка, почти до краев наполненная ароматным и горячим борщом с нежным облаком сметаны по центру и перемещающимися вокруг него, как планеты вокруг солнца, кусочками картофеля и капусты. Звякнула где-то неподалёку о стекло столешницы ложка , и так же замерла в нескольких дюймах от края стола. Олег сел прямо напротив, складывая руки на груди,и наблюдал за начинающимся помутнением бабского рассудка.

Так в полной тишине они просидели ещё несколько минут. Потом ещё немного, и ещё пару, пока содержимое тарелки не остыло совсем, несмотря на испепеляющий ее взгляд. Брагин молчал : даже дышать стал тише; сволочью какой же надо быть чтобы так сексуально дышать.

Порядок в мозгах наконец вернул Марину из каких-то невнятностей обратно сюда, на кухню квартиры, в которой почти не горел свет, в которой приятно пахло новогодними свечами и мандаринами, но все эти запахи наконец были в одном букете с редким, едва уловимым ароматом мужчины.