Сахарские новеллы

– Что ты, в доме всего одно окно. Шифер нам весь свет перекроет. – Хосе был не в духе, так как ненавидел работать по воскресеньям. Тем не менее скоро новая кровля из белого полупрозрачного пластика была готова. Хосе даже соорудил невысокую стенку по пояс вышиной, отделившую нашу крышу от соседской – чтобы не только козы к нам не шастали, но и соседские девчонки не забирались. А то они повадились таскать мое развешенное на крыше белье. Не то чтобы они его воровали – спустя несколько дней они подкидывали его обратно, нарочно разбрасывая так, будто его ветром сдуло.

Хотя новенький потолок был из прочного пластика, за полгода на нас свалилось еще четыре козы. Не в силах больше это выносить, мы пригрозили соседям, что следующую козу зарежем и съедим, так что пусть хорошенько за ними присматривают.

Наши соседи – люди умные: в ответ на жалобы и угрозы они лишь обнимали своих коз и улыбались, сощурив глаза.

Хосе еще ни разу не довелось воочию наблюдать чудо падающей козы, и он не мог в полной мере оценить всю мощь этого захватывающего зрелища.

И вот одним воскресным вечером целое стадо бешеных коз устремилось к установленному наверху заграждению, норовя перепрыгнуть через него. Не успели мы и глазом моргнуть, как одна из них взбежала на нашу крышу.

– Хосе! – закричала я. – Козы идут!

Хосе бросил свой журнал и вбежал в гостиную, но было уже поздно: здоровенная коза пробила пластиковый потолок и с грохотом обрушилась прямо ему на голову. Хосе с козой лежали рядышком на цементном полу и стонали. Наконец Хосе поднялся и, ни слова ни говоря, взял веревку и привязал козу к столбу. Затем вышел на крышу, чтобы поглядеть, какая каналья выпустила туда своих коз. На крыше никого не было.

– Вот и прекрасно. Завтра же зарежем ее и съедим, – сквозь зубы процедил Хосе.

Мы спустились с крыши. Наша пленница не только не блеяла, но как будто бы улыбалась. Я нагнулась, посмотрела, и… о боже! Где мои с таким трудом взращенные карликовые деревца? Девять прелестных деревец, двадцать пять зеленых листочков – все было сожрано подчистую.

Я была потрясена, разгневана и опечалена одновременно. Я занесла руку и что было силы влепила козе оплеуху, крича Хосе:

– Ты только посмотри на это безобразие!

Бросившись в душевую, я уткнулась в махровое полотенце и зарыдала. Это были первые слезы отчаяния, пролитые мной в пустыне.

Козу мы, конечно, резать не стали.

Что же до соседей, то они продолжали приходить за нашими вещами, дверь нашего дома стояла нараспашку, и жили мы с ними в мире и согласии.

Как-то раз у меня закончились спички, и я побежала в хозяйский дом.

– У меня спичек нету! – мило улыбнулась жена хозяина.

Я пошла к другому дому.

– Вот тебе три спички, у нас у самих мало, – угрюмо сказала мне Хадиджа.

– Я дала тебе эту коробку на прошлой неделе! Ты у меня уже пять коробок взяла! Неужто забыла? – воскликнула я в сердцах.

– Но осталась-то только одна, как же я дам тебе больше? – еще сильней нахмурилась она.

– Ты ранила мою гордость! – ответила я Хадидже выученной у них фразой.

Я взяла три спички и отправилась домой, размышляя по дороге, что быть Альбертом Швейцером[12] ох как непросто.

За полгода жизни здесь Хосе превратился в местного электрика, плотника, каменщика. Ну а я была писарем, медсестрой, учителем, швеей. Всем этим навыкам мы обучились благодаря соседям.

Кожа у местных девушек белая, черты лица очень красивые. На людях лица они закрывают, но у нас дома всегда скидывают чадру.

Среди девушек была некая Мина, на редкость миловидная. Ко мне она относилась хорошо, а к Хосе – еще лучше. Когда Хосе бывал дома, она наряжалась во все чистое и приходила к нам посидеть. Потом ей это наскучило, и она стала зазывать в гости Хосе.

Как-то раз она пришла и стала звать у окна:

– Хосе! Хосе!

Мы как раз обедали. Я спросила ее:

– Зачем тебе Хосе?

– Дома дверь сломалась, пусть он починит.

Услышав это, Хосе положил вилку и собрался было идти.

– Куда пошел? Ешь давай. – Я ссыпала свою еду в его тарелку.

Здешние жители могут брать себе четырех жен, и мне совсем не улыбалось делить зарплату Хосе на четверых.

Мина все стояла под окном и не уходила. Хосе бросил на нее взгляд.

– Хватит глазеть, – прикрикнула я на него. – Представь, что это всего лишь мираж.

Когда этот прекрасный мираж наконец вышел замуж, я была чрезвычайно рада и отправила ей в подарок большой отрез ткани.

Воду для мытья и уборки распределяют муниципальные власти. Каждый день нам привозят один бак воды, и это все, на что приходится рассчитывать. Поэтому, если сегодня ты помылся, постирать уже не удастся, а если постирал, то посуду или пол уже не вымоешь – нужно постоянно следить и прикидывать, сколько воды осталось в баке на крыше. Вода из бака соленая, пить ее нельзя; пресную воду для питья надо покупать в магазине. Вода в здешних местах – на вес золота.