Сахарские новеллы

В прошлое воскресенье мы преодолели несколько сотен километров, добираясь из лагеря в пустыне домой, чтобы принять участие в верблюжьих бегах, проводившихся в нашем городке. В тот день дул сильный ветер. Я вернулась вся серая от песка, смотреть было страшно. Войдя в дом, я ринулась в душ, чтобы прийти на бега в более-менее приличном виде, так как корреспонденты Испанского телевидения в Сахаре согласились запечатлеть меня верхом на верблюде для своей новостной хроники. Стоило мне намылиться, как вода пропала. Я позвала Хосе, чтобы он сходил на крышу и проверил бак.

– Бак пустой! Воды нет, – доложил Хосе.

– Как же так?! Нас два дня не было дома, мы ни капли не израсходовали, – расстроилась я.

Завернувшись в полотенце, я босиком поднялась на крышу. Бак был совершенно пуст. Это походило на дурной сон. Я поглядела на соседскую крышу и увидела дюжину мешков из-под муки, сушившихся на солнце.

Вот куда утекла наша водичка, догадалась я.

Стерев мыльную пену полотенцем, я вместе с Хосе отправилась на верблюжьи бега.

Весь день наши охочие до экстравагантных развлечений друзья наперегонки носились галопом на верблюдах; зрелище было бесподобное. Одна я стояла под палящим солнцем, глядя на то, как веселятся другие. А гарцующие на верблюдах счастливчики еще и дразнили меня:

– Эх ты, трусиха!

Ну как мне было объяснить им, что я просто-напросто боялась вспотеть. Ладно бы кожа начала зудеть, я бы вдобавок еще и мыльными пузырями покрылась.

Из всех соседей самые дружеские отношения сложились у меня с Гукой, ласковой, рассудительной и смышленой девочкой. Но был у Гуки один недостаток – ход ее мыслей несколько отличался от нашего. Ее представления о добре и зле нередко ставили меня в тупик.

Однажды вечером мы с Хосе собрались на прием в отеле «Насьональ». Я отутюжила давно забытое черное вечернее платье и надела ожерелье подороже, какие обычно не ношу.

– Во сколько там начало? – спросил Хосе.

– В восемь. – Я посмотрела на часы, было уже без четверти.

Нарядившись в платье и вдев в уши серьги, я отправилась за туфлями и обнаружила, что мои кожаные туфельки на каблуках исчезли с обувной полки. Я позвала Хосе. Он поклялся, что ничего не трогал.

– Надень любые другие. – Он терпеть не мог, когда его заставляли ждать. Я посмотрела на обувь, расставленную на полке: теннисные туфли, деревянные сабо, плоские сандалии, матерчатые тапочки, высокие ботфорты – ничего, что подошло бы к моему вечернему наряду. Я лихорадочно принялась искать снова… Ай! Что за чертовщина? Откуда это тут взялось? Что это вообще?

На полке мирно стояли грязные черные сахравийские башмаки с острыми носами. Едва взглянув на них, я узнала башмаки Гуки.

Раз ее башмаки стоят на моей полке, куда же подевались мои туфли?

Я побежала к дому Гуки, поймала ее, схватила за плечи и стала в ярости вопрошать:

– Где мои туфли? Туфли где? Зачем ты их украла? – кричала я. – Быстро неси их сюда, негодница!

Гука неторопливо отправилась на поиски. Поискала в комнате, под половиком, в козьем загоне, за дверью… все обыскала, но туфель не нашла.

– Наверно, сестренка ушла в них гулять, – как ни в чем не бывало сказала она.

– Ну погоди! Завтра приду и разберусь с тобой.

Скрежеща зубами, я вернулась домой. На званый прием я явилась в белом костюме из хлопка и сандалиях. На фоне разряженных в пух и прах жен начальников Хосе я чувствовала себя белой вороной. А тут еще один из его старших коллег отвесил мне сомнительный комплимент:

– Какая ты сегодня красотка, прямо женщина-пастух, разве что посоха не хватает.

На следующее утро Гука принесла мне мои туфли, испорченные до неузнаваемости.

Я смерила ее негодующим взглядом и выхватила у нее свои туфли.

– Чего ты раскричалась? Уже если кто и должен сердиться, так это я, а не ты! – Лицо Гуки покраснело от злости. – Разве мои башмаки до сих пор не у тебя?

Услышав это нелепое объяснение, я не выдержала и расхохоталась.

– По тебе, Гука, сумасшедший дом плачет. – Я постучала пальцем по ее виску.

– Какой дом? – не поняла она.

– Тебе не понять. Гука, спроси у своих соседок, есть ли в моем доме хоть что-нибудь, кроме мужа и зубной щетки, чего они не решились бы у меня умыкнуть?

Гука словно пробудилась ото сна и тут же спросила:

– А какая у тебя зубная щетка?

Я вздрогнула и закричала в ужасе:

– Прочь! Прочь отсюда!

Гука попятилась назад, приговаривая:

– Я только на зубную щетку хотела взглянуть, а твоего мужа мне не надо…

Захлопнув за нею дверь, я услышала, как Гука громко говорит другой девочке на улице:

– Видала? Она ранила мою гордость.

Жизнь в пустыне полна ярких красок, и вкус одиночества мне был уже неведом.

И все благодаря моим соседям.

Рыбаки-простаки

Как-то в воскресенье Хосе пришлось отправиться на службу, и весь день его не было дома.

Чтобы убить время, я принялась подсчитывать заработки Хосе начиная с марта, выписала все на чистый лист и стала ждать его возвращения. Вечером, когда Хосе пришел домой, я положила этот лист перед ним и сказала:

– Погляди, сколько мы за полгода заработали.

Он взглянул на мои расчеты, и они очень ему понравились.