Сакральные вопросы о коммунизме, И. Сталине и человеке

Революция бессмысленна, если на себя, при устаревающих машинах и станках, приходится трудиться тяжелее, чем на капиталиста и помещика. Революция посему не самоцель. Она есть введение в новую историческую задачу. Но, соответственно, она порождает и новую движущую силу, способную ее разрешить. Новаторы, таким образом, становятся историческим преемником рабочих на пути к полному их освобождению и восхождению всего общества к развитому коммунизму.

Пролетариат строит социализм, новаторы развивают его в коммунизм. Это первая из движущих сил в истории (к началу «перестройки» в СССР она насчитывала около 14 млн. человек), которая в своей активности преследует не свою, а общую пользу. Она не борется за собственность или передел ее для себя, а совершенствует ее для всех. Ее мысли не о том, как присвоить или перераспределить что-либо к чьей-либо выгоде, а напротив, как улучшить и пополнить всеобщее достояние. По природе своей она есть подлинно коммунистическая сила.

Простой работник, пока он остается традиционно физическим тружеником, не создает и не может создать высшей производительности труда. Он может, положим, волевым образом заставить себя выдать вдвое больше продукции, чем прежде. Но он, соответственно, вдвое больше израсходует себя и машину.

Такой труд не экономит, а увеличивает совокупные издержки на единицу продукции; не снижает, а повышает ее себестоимость. Он неизбежен при выходе общества из критических состояний /таких, как война, природные катаклизмы/, но не может служить нормой при его поступательном движении. В действительности нельзя, и это убедительно доказала практика накачки нормативов, повысить производительность труда, оставляя неизменным способ производства. А традиционный труженик, будь то рабочий или крестьянин, использующий себя лишь в качестве физической силы и придатка машины, его не затрагивает.

Но положение меняется, когда труженик начинает не просто использовать, а совершенствовать свои орудия, т. е. переключает внимание с конца на начало производства, превращая их в цель своих умственных, творческих усилий, развивая при этом и себя самого. История, таким образом, порождает нового труженика, применяющего в труде высшие человеческие способности, считавшиеся прежде принадлежностью правящих классов. И это знаменательно!

Парадокс, однако, заключается в том, что все руководители нашей страны не только не заметили и не востребовали новую движущую силу к ее активному использованию, но и бюрократически третировали ее. Они занимались междоусобной и «классовой» борьбой, иерархическим распределением и репрессиями, контролем сознания и надзором за искусством, выполнением и перевыполнением пятилеток, фиктивным строительством коммунизма (теперь они занимаются таким же фиктивным строительством капитализма), «проектами века» и космосом, оружием и конфронтацией с империализмом. Словом, занимались чем угодно, только не прямым, во главу угла положенным развитием производительных сил страны, от которых все зависит.

К примеру, если вы действительно делаете жизнь лучше, а это вполне реально при развитии людей и их орудий, то не понадобится контролировать их сознание, сажать несогласных в лагеря, доказывать, что «жизнь стала лучше, жить стало веселей», одергивать работников искусств, проходить бульдозером по выставкам, отлавливать или расстреливать демонстрации протеста.

Они постоянно и тупо цитировали, что «производительность труда – это, в последнем счете, самое важное, самое главное для победы нового общественного строя» (В. И. Ленин. Великий почин. ПСС, т. 39, с. 21). И с подачи тупых экономистов из раза в раз повышали нормы и снижали расценки на выработку продукции, подвергая людей запредельному износу. А тех, кто действительно ее повышал (не на проценты, а в разы), конкурировал с научно-исследовательскими институтами, тех обрекали на «хождения по мукам» в бюрократических коридорах власти. Многие, вероятно, еще помнят книгу В. Дудинцева «Не хлебом единым», снискавшую широкий резонанс и ставшую бестселлером в киноверсии Станислава Говорухина.

Но руководство страны не воспринимало их всерьез, полагаясь сугубо на научно-исследовательские институты, и своих ориентиров не меняло. Простые же рабочие нередко конфликтовали с новаторами, поскольку после нововведений пересмотр нормативов и расценок активизировался, и часто совсем неадекватно.

Однако и нынешние правители, призывая то к удвоению ВВП, то к заимствованию западного опыта, не извлекают уроков. Они слушают новых заумных советников (из той же, впрочем, обоймы), тупо противопоставляющих план и рынок, вместо того, чтобы правильно соотнести то и другое. Они, как и их советники, больше озабочены тем, как выглядеть, но не тем, что и как сделать. Поэтому хорошо увязывают слова вместо увязки дел. А рационализаторы и изобретатели прозябают возле разоренного «реформами» производства, как у разбитого корыта.