Читаем Саквояжники (CARPETBAGGERS) полностью

Quickly she replaced the waste pouch and saw his eyes dart to the pouch as she covered him.Накрывая его одеялом, она заметила быстрый взгляд, который он бросил на мешок.
She picked up the waste bag and went into the bathroom.Дженни взяла мочесборник и ушла в ванную.
"Pretty bad?" he asked, his eyes on her face, when she returned.- Очень плохо? - спросил он, глядя ей прямо в глаза, когда она вернулась.
"Pretty bad."- Очень плохо.
"I know," he whispered. "I looked before you came in. It was as black as the hubs of hell."- Я знаю, - прошептал он. - Я заглядывал туда перед твоим приходом, моча такая черная, как пупок у дьявола.
She slipped an arm behind him and held him up as she straightened his pillow. She let him sink back gently.Она поправила ему подушку и уложила поудобнее.
"I don't know. Some mornings I've seen it worse."- Не знаю, иногда по утрам бывала и хуже.
"Don't kid me." He closed his eyes for a moment, then opened them. "I got a hunch today's the day," he whispered, his eyes on her face.- Не успокаивай меня. - Он на минуту закрыл глаза, потом вновь открыл. - У меня предчувствие, что сегодня.
"You'll feel better after I get some orange juice into you."- Выпей апельсинового сока, будет лучше.
"The hell with that," he whispered vehemently. "Who ever heard of going to hell on orange juice?- Ну его к черту, - яростно прошептал Чарли. - Ты когда-нибудь слышала, чтобы в преисподнюю отбывали с апельсиновым соком?
Get me some champagne!"Принеси мне шампанского.
Silently she put down the orange juice and picked up a tall glass. She filled it with cubes from the Thermos bucket and poured the champagne over it.Дженни молча поставила стакан с соком, взяла высокий бокал, бросила туда несколько кубиков льда и налила шампанское.
Putting the glass straw into the glass, she held it for him.Опустив в бокал соломинку, она протянула его Чарли.
"I can still hold my own drink," he said.- Я еще в состоянии выпить, - сказал он.
The teletype in the corner of the room began to chatter.В углу комнаты затрещал телетайп.
She walked over to look at it. "What is it?"Дженни подошла и посмотрела. - Что там? -спросил Стандхерст.
"Some speech Landon made at a Republican dinner last night."- Речь Ландона на обеде Республиканской партии вчера вечером.
"Turn it off," he said testily. He held out the glass to her and she took it and put it back on the table.- Выключи, - раздраженно бросил он и протянул ей бокал. Она взяла его и поставила на стол.
The telephone began to ring.В этот момент зазвонил телефон.
She picked it up.Дженни сняла трубку.
"It's the feature editor in L.A.," she said. "He's returning the call you made to him yesterday."- Эта редактор из Лос-Анджелеса, по поводу твоего вчерашнего звонка.
"Tell him I want Dick Tracy for the paper out here."- Скажи ему, что Дик Трейси не нужен мне в газете.
Перейти на страницу:

Все книги серии Голливудская трилогия

Саквояжники (CARPETBAGGERS)
Саквояжники (CARPETBAGGERS)

«...А вслед за армией северян пришла другая армия. Эти люди приходили сотнями, хотя каждый их них путешествовал в одиночку. Приходили пешком, приезжали на мулах, верхом на лошадях, в скрипучих фургонах и красивых фаэтонах. Люди были самые разные по виду и национальности. Они носили темные костюмы, обычно покрытые дорожной пылью, широкополые шляпы, защищавшие их белые лица от жаркого, чужого солнца. За спинами у них через седла или на крышах фургонов обязательно были приторочены разноцветные сумки, сшитые из потрепанных, изодранных лоскутков покрывал, в которых помещались их пожитки. От этих сумок и пришло к ним название "саквояжники". И они брели по пыльным дорогам и улицам измученного Юга, плотно сжав рты, рыская повсюду глазами, оценивая и подсчитывая стоимость имущества, брошенного и погибшего в огне войны. Но не все из них были негодяями, так как вообще не все люди негодяи. Некоторые из них даже научились любить землю, которую они пришли грабить, осели на ней и превратились в уважаемых граждан...»

Гарольд Роббинс

Классическая проза ХX века

Похожие книги

Дублинцы
Дублинцы

Джеймс Джойс – великий ирландский писатель, классик и одновременно разрушитель классики с ее канонами, человек, которому более, чем кому-либо, обязаны своим рождением новые литературные школы и направления XX века. В историю мировой литературы он вошел как автор романа «Улисс», ставшего одной из величайших книг за всю историю литературы. В настоящем томе представлена вся проза писателя, предшествующая этому великому роману, в лучших на сегодняшний день переводах: сборник рассказов «Дублинцы», роман «Портрет художника в юности», а также так называемая «виртуальная» проза Джойса, ранние пробы пера будущего гения, не опубликованные при жизни произведения, таящие в себе семена грядущих шедевров. Книга станет прекрасным подарком для всех ценителей творчества Джеймса Джойса.

Джеймс Джойс

Классическая проза ХX века
Переизбранное
Переизбранное

Юз Алешковский (1929–2022) – русский писатель и поэт, автор популярных «лагерных» песен, которые не исполнялись на советской эстраде, тем не менее обрели известность в народе, их горячо любили и пели, даже не зная имени автора. Перу Алешковского принадлежат также такие произведения, как «Николай Николаевич», «Кенгуру», «Маскировка» и др., которые тоже снискали народную любовь, хотя на родине писателя большая часть их была издана лишь годы спустя после создания. По словам Иосифа Бродского, в лице Алешковского мы имеем дело с уникальным типом писателя «как инструмента языка», в русской литературе таких примеров немного: Николай Гоголь, Андрей Платонов, Михаил Зощенко… «Сентиментальная насыщенность доведена в нем до пределов издевательских, вымысел – до фантасмагорических», писал Бродский, это «подлинный орфик: поэт, полностью подчинивший себя языку и получивший от его щедрот в награду дар откровения и гомерического хохота».

Юз Алешковский

Классическая проза ХX века
Соглядатай
Соглядатай

Написанный в Берлине «Соглядатай» (1930) – одно из самых загадочных и остроумных русских произведений Владимира Набокова, в котором проявились все основные оригинальные черты зрелого стиля писателя. По одной из возможных трактовок, болезненно-самолюбивый герой этого метафизического детектива, оказавшись вне привычного круга вещей и обстоятельств, начинает воспринимать действительность и собственное «я» сквозь призму потустороннего опыта. Реальность больше не кажется незыблемой, возможно потому, что «все, что за смертью, есть в лучшем случае фальсификация, – как говорит герой набоковского рассказа "Terra Incognita", – наспех склеенное подобие жизни, меблированные комнаты небытия».Отобранные Набоковым двенадцать рассказов были написаны в 1930–1935 гг., они расположены в том порядке, который определил автор, исходя из соображений их внутренних связей и тематической или стилистической близости к «Соглядатаю».Настоящее издание воспроизводит состав авторского сборника, изданного в Париже в 1938 г.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Владимир Владимирович Набоков

Классическая проза ХX века
Шкура
Шкура

Курцио Малапарте (Malaparte – антоним Bonaparte, букв. «злая доля») – псевдоним итальянского писателя и журналиста Курта Эриха Зукерта (1989–1957), неудобного классика итальянской литературы прошлого века.«Шкура» продолжает описание ужасов Второй мировой войны, начатое в романе «Капут» (1944). Если в первой части этой своеобразной дилогии речь шла о Восточном фронте, здесь действие происходит в самом конце войны в Неаполе, а место наступающих частей Вермахта заняли американские десантники. Впервые роман был издан в Париже в 1949 году на французском языке, после итальянского издания (1950) автора обвинили в антипатриотизме и безнравственности, а «Шкура» была внесена Ватиканом в индекс запрещенных книг. После экранизации романа Лилианой Кавани в 1981 году (Малапарте сыграл Марчелло Мастроянни), к автору стала возвращаться всемирная популярность. Вы держите в руках первое полное русское издание одного из забытых шедевров XX века.

Курцио Малапарте , Максим Олегович Неспящий , Олег Евгеньевич Абаев , Ольга Брюс , Юлия Волкодав

Фантастика / Классическая проза ХX века / Прочее / Фантастика: прочее / Современная проза