Саладин, благородный герой ислама

Мусульмане чтят его память, и сегодня в священной литературе он изображается в числе святых и занимает вместе с Саладином одно из самых высоких мест в их иерархии. Его могилу в столь любимом им Дамаске и Медресе ал-Нурия ежегодно посещают тысячи правоверных.

Смерть Нур ад-Дина приятно удивила Саладина. Она была для него как нельзя более кстати. Он чувствовал, что назревает серьезный внутренний кризис. Не следует забывать, что упоминание имени аббасидского багдадского халифа в пятничной молитве было введено беспрепятственно. Жители столицы, конечно, роптали, но вид курдских войск Саладина, выведенных на рынки, заставил их воздержаться от откровенно враждебных выступлений. Однако провинция лишь внешне уступила духовному давлению Багдада. Большинство египтян тайно остались верны доктрине своих бывших правителей Фатимидов. Сын ал-Адида, законный наследник этой династии, был все еще жив. Один поэт из Йемена[3] с помощью своего секретаря[4], нескольких суданских военных, готовых рискнуть своей головой, и бывших слуг халифского дворца, не слишком разборчивых, к тому же лишенных своих должностей, задумал возвести сына ал-Адида на трон его отцов. Он сформировал повстанческое правительство, которое должно было в установленный день взять власть в свои руки. Один из заговорщиков отправился к христианам, чтобы заручиться их поддержкой, посулив им лучшие земли и значительные доходы. В Иерусалиме король Амори заключил с мятежными египтянами договор и послал в Каир человека из своего окружения, якобы для того, чтобы приветствовать Саладина, но на самом деле следить за развитием этого заговора. Но Саладин был предупрежден своей полицией о том, что против него замышляется, и начал беспощадные репрессии. Все те, кто так или иначе был связан с семьей ал-Адида, были убиты, вожди мятежного движения и те, кто позволили себя скомпрометировать, — повешены. Чтобы не попасть под подозрение, вельможи, которые поклялись погубить Саладина, поспешили в мечети молиться за багдадских Аббасидов, оставив йеменского поэта и его планы восстановления на троне Фатимидов. Но порядок установился ненадолго. Вспыхнув однажды, огонь разгорелся с новой силой. 7 сентября 1174 года, шесть месяцев спустя после раскрытия первого заговора, фатимидский военачальник[5] набрал чернокожих воинов, собрал их в Асуане и пообещал им разграбление Каира и голову Саладина. Он сместил правителей городов Верхнего Египта, пополнил свою армию недовольными и дезертирами, оставившими свои военные посты ради возможности пограбить рынки столицы. Он разрушил Фиваиду, овладев Кусом, известным как Фивы. На этот раз Саладину угрожала не просто банда бунтовщиков, а талантливый полководец, командующий выносливым и воодушевленным войском. Не желая покидать Каир в такое тяжелое время, Саладин отправил своего брата[6] восстановить свою власть во взбунтовавшейся провинции. Последний отправился в сопровождении эмиров, которых Саладин привлек на свою сторону, щедро раздавая богатства и доходные должности. Он умышленно выбрал тех из них, которые на себе испытали все удовольствия столичной жизни и не были согласны все потерять по вине племенного вождя и его чернокожих воинов. Мамлюкам его брата удалось захватить мятежников врасплох. Фатимидский военачальник был схвачен и казнен, а его голову отвезли в Каир. Три тысячи человек были распяты на кресте. Все население Каира было приглашено насладиться этим кровавым зрелищем. Неудачи, постигшие эти заговоры, не должны позволить нам недооценить их значение. Восставшие привели в движение всю страну. Они обратились за помощью к христианам, привыкшим с некоторых пор к такому повороту событий. Они написали главе сирийской секты ассассинов, знаменитому Синану, пытаясь доказать ему, что доктрина Фатимидов близка к его собственной и что между ними нет расхождений, способных вызывать раскол или запретить принимать помощь друг друга. Они попросили его выбрать добровольца, который уничтожит Саладина, используя измену его собственного окружения, или завлечет его в западню[7].