Саладин. Всемогущий султан и победитель крестоносцев

Рено Сидонский, один из немногих выживших в той битве, стоял во главе обороны Бельфора, и его действия заслуживали высокой оценки. Он понимал, что главным было выиграть время, и, будучи опытным дипломатом, он намеренно пускал пыль в глаза султану. Он говорил на арабском языке и изучал историю и литературу мусульман. Его ум не уступал его изысканным манерам. Пользуясь этими преимуществами, он часто посещал шатер Саладина, говорил о себе как о его преданном слуге и обещал сдать замок без боя, если только ему дадут три месяца, чтобы вывезти его семью и близких ему людей из Тира, якобы опасаясь мести маркиза. После капитуляции для него не было бы ничего лучше, как поселиться в Дамаске при дворе султана, получив приличествующее ему содержание. В своих частых разговорах с султаном умный обманщик нащупал его слабое место: он начал обсуждать серьезные вопросы религии, и Саладин спорил с ним и, несомненно, тешил себя надеждой, дорогой для каждого миссионера-мирянина, обратить христианина в свою веру.

В «отделе разведки» султана работали, видимо, сплошные непрофессионалы, потому что они не предупредили его, что правитель Бельфора был близким другом и союзником маркиза Монферратского, и ни в коей мере он не собирался интриговать против него. Наконец сомнения в отношении его очаровательного гостя все же начали появляться у Саладина, но он согласился на трехмесячное перемирие и не предпринимал никаких действий, пока срок его не истек. Только впоследствии обнаружилось, что Рено все это время разыгрывал Саладина и, пока он упражнялся в богословских вопросах, воины гарнизона укрепляли и достраивали оборонительные сооружения. Защитники замка и не помышляли о добровольной сдаче и были настроены более решительно, чем вначале. Саладин был разочарован, но, как и прежде, проявил великодушие и помиловал дипломата, только повелев заковать его в цепи. Но миновал апрель, и быстро наступил август, и король Ги де Лузиньян был готов выступить к Акре.

Повсюду уже было известно о готовившемся приступе. Передвижения короля в окрестностях Тира ни для кого не были секретом. Саладин расположил там передовой отряд, и уже в начале июля произошло несколько столкновений его войск с крестоносцами у моста через Литани. У султана вошло в привычку отправляться каждое утро в разъезды на разведку, поскольку его лагерь в Марджъуюн был расположен недалеко как от побережья, так и от Бельфора. Однажды ему даже довелось наблюдать за коротким боем, в котором франки одержали победу. Он также в июле наведался в Акру, отдал распоряжения о возведении добавочных укреплений и приказал усилить бдительность гарнизона. Он прекрасно осознавал всю опасность возможного приступа, на который вполне могло пойти христианское воинство. Все же султан держал свое войско у Бельфора, пока не был разоблачен обман Рено. И только 27 августа, получив сообщение о продвижении франков, Саладин принял окончательное решение идти на Акру. Он оставил значительные силы для блокады Бельфора, который сдался семь месяцев спустя. Нет никакого сомнения, что Саладин мог добиться этого тремя месяцами раньше и пойти навстречу врагу.

Наконец сарацины были в пути, они шли день и ночь. Выбрав наиболее легкий маршрут через Тиверию, они вышли на большую западную дорогу, проходившую через Кафар-Кенну (Кану Галилейскую) к Аль-Харрубе. Определить ее местоположение затруднительно: пункта с таким названием, которое переводится как «рожковое дерево», нет на картах. Рощи этих деревьев произрастают повсюду в тех краях. Абу-Шама пишет, что это был холм на дороге между Саффарийей и Акрой, откуда открывался вид на город и лагерь в его окрестностях. Отряд прибывал за отрядом к оказавшейся в опасном положении крепости, одновременно подвозились необходимые припасы. Три дня спустя после ухода из Бельфора вся армия расположилась лагерем на окрестных холмах. Король Ги де Лузиньян прибыл к Акре двумя днями ранее 28 августа в День святого Августина и разбил свой лагерь на «горе Турон», или Холме молитв (Талль-аль-Мусалийин), ныне Талль-аль-Фоххар, прямо напротив городских ворот. Саладин со своей стороны намеревался взять в осаду сами осаждавшие город войска противника. Войско султана заняло позиции от реки Белус до холма Эль-Аядийя, главная ставка расположилась на холме Талль-Кейсан. Месяц спустя ее переместили несколько севернее в Эль-Аядийю, растянув боевые порядки до побережья.